Лукашенко продает Москве «русскость»

Белорусский руководитель заточен говорить то, что умасливает слух конкретной аудитории. На Всемирном конгрессе русской прессы в Минске он рассказывал, как в тяжком бою с националистами отстоял и возвысил позиции языка восточной соседки. Более того, оказывается, основу белорусской социально-экономической модели составляют «высшие христианские идеалы, которыми всегда вдохновлялась русская цивилизация».

В своей речи под сводами Национальной библиотеки 20 июня Александр Лукашенко также отдал дань профильной тематике собравшейся медийной братии. Он отверг клевету врагов насчет зажима свободы слова в Беларуси и в то же время философски рассудил, что «в мире нет абсолютной свободы. Тот, кто не зависим от правительства, зависим от собственника издания, от рекламодателей, от капризов публики, в конце концов от ошибок, эмоций и заблуждений собственных журналистов».

«Параўнаў быка з індыкам»

Красивая фраза, но насквозь манипулятивная. Это желание поставить на одну доску государственную прессу, которая под покровительством власти доминирует в Беларуси, и негосударственную, которая правит бал в демократиях. Белорусы в таких случаях говорят: «Параўнаў быка з індыкам» (пока говорят, но еще несколько десятилетий русификации — и язык титульной нации может умереть).

По утверждению Лукашенко, «универсальной формулы, которая бы обеспечивала объективность прессы, не существует». Да, конкурентный медиарынок, которого нет в авторитарной Беларуси и который диктует свои правила в западных странах, тоже не решает всех проблем свободы слова. Однако бесспорно дает ей гораздо больший простор, чем казенная псевдожурналистика с ее приматом пропаганды, восхваления генеральной линии.

Действительно, в демократиях есть СМИ качественные и бульварные, но в целом медиарынок заставляет делать более кондиционный информационный и аналитический продукт. Потому что унылый пропагандос никто не покупает. А вертикали, которая навязывает подписку, там нет.

Байнет: мягкая рука властей на горле

«Беларусь часто упрекают в отсутствии свободы слова. Вообще, в этом смешно сегодня упрекать с появлением интернета», — заметил Лукашенко на конгрессе.

Конечно, в этом плане у нас далеко не Китай. «Да, интернет в Беларуси действительно в основном снимает проблему свободы слова, — согласен медиаэксперт Павлюк Быковский. — Но это не значит, что общество имеет доступ к плюралистической и действительно достоверной информации».

В комментарии для Naviny.by аналитик подчеркнул: интернет не заменяет работу профессиональных журналистов — неважно, работают они для традиционного издания, телевидения или веб-СМИ. «А все, что является медиабизнесом, подвержено самоцензуре. И это проблема», — резюмировал Быковский.

На проблему самоцензуры указала в интервью для Naviny.by и руководитель проекта Mediakritika.by Янина Мельникова. Она согласна, что абсолютной свободы СМИ не бывает, но вместе с тем подчеркивает: ненормально, когда над журналистом висит дамоклов меч угрозы лишь за то, что он стремится добросовестно осуществлять свою профессиональную деятельность. А в Беларуси ситуация именно такова, что ведет к самоцензуре, негласному списку тем, которых лучше не касаться, отмечает эксперт.

Слова Лукашенко об интернете Мельникова расценивает как невольное признание властей в том, что им не удалось провести в жизнь жесткий, на манер китайского, вариант контроля над сетью, «превратить мировой виртуальный океан в лужицу». Но если власть видит опасность выхода сетевой активности в реал, как это было, например, в период организованных через социальные сети «молчаливых акций» 2011 года, то в ход идут, по словам Мельниковой, «грубые офлайновые методы» силовиков против организаторов.

А так — да, когда твиттер-революцией не пахнет, власти и спецслужбы даже кайфуют. Сеть ведь анонимна только для круглых дураков. На самом деле Большой брат наблюдает за тобой. В интернете легко отследить крамольников, можно также замутить войну всех против всех: пусть лидеры и активисты «пятой колонны» жгут энергию на грызню, раздевают друг друга и каждый сам себя, превращаются в банальных троллей.

При таком сетевом взаимопоедании борцов люди из органов просто отдыхают. Но это уже вопрос зрелости, культуры тех, кто именует себя демократическим сообществом. Пока в нем зашкаливают взаимная нетерпимость, хамство, господствует эпидемия тотальной подозрительности, режим может спать спокойно.

Легенда из старого сундука: о лютых националистах

Легенда же о том, как молодой президент синеокой республики укротил здесь разгул национализма начала 90-х, когда русские-де сидели на чемоданах, раз за разом вытаскивается из пропахшего нафталином сундука официальной мифологии, когда надо покрасоваться перед русской аудиторией. Вот и сейчас Лукашенко заявил, что не жалеет о референдуме 1995 года, придавшем русскому языку статус государственного.

По убеждению же национальной контрэлиты, это привело к пагубным последствиям для языка титульной нации, и так подкошенного десятилетиями усиленной коммунистической русификации.

Лукашенко «продает свою языковую политику в обмен на российские преференции», убежден Андрей Дынько, шеф-редактор легендарного национального медиабренда «Наша ніва» (сегодня это не только газета, но и раскрученный сайт, опровергающий стереотип, что белорусскоязычный ресурс не может стать популярным).

В комментарии для Naviny.by Дынько заявил: Москва оплачивает такую политику русификации, поскольку это выгодно российским властям в долговременном плане. Но эта опасная политика ведет к ослаблению национального самосознания белорусов и в перспективе нескольких десятилетий угрожает самой независимости страны.

Если тебя ударили девальвацией по одной щеке…

Думающий желудком обыватель, конечно, далек от страстей по языку. Но вот насчет некой особо духовной «русско-христианской» основы белорусской социально-экономической модели и простой человек может поспорить. В двух девальвациях и гиперинфляции 2011 года было не слишком много любви к ближнему. И какой особый христианский смысл в том, что белорусы по заработкам отстают почти от всех соседей — поляков, литовцев, тех же русских? Да, почти равенство, но равенство на грани бедности (если вынести за скобки «царские села» слуг народа).

В общем, есть большие подозрения, что в основе белорусской модели с ее приматом госсобственности и всесилием чиновников — отнюдь не христианские ценности, а банальное стремление все контролировать для удержания власти. В том числе контролировать и прессу, философски замечая, что абсолютной свободы нет. И что в якобы независимой печати тоже полно «уток», трэша и т.д.

Такие рассуждизмы не откомментируешь лучше, чем это сделал в свое время Альбер Камю: «Свободная печать бывает хорошей или плохой, это верно. Но еще более верно то, что несвободная печать бывает только плохой».