Быков: «Эти люди встали на «кровяной траволатор», который едет в один конец. Он не развернется»

— Люди, которые находятся во власти, в ситуации, достаточно безнадежной, — рассуждает Дмитрий Быков на канале Ходорковский LIVE. — Они не могут включить «заднюю», у них нет вариантов, они обречены.

В отличие от населения, которое всегда пользуется этим приемом: они не могут сказать «нам все врали, мы ничего не могли, нас сковали по рукам и ногам».

Они обладают модным словом «субъектность». У них есть субъектность, есть полномочия, есть право решать. Но выбор у них, всех, кто находится у власти, к сожалению, не богатый. У них нет возможности соскока, нет возможности бегства за границу.

Они уже все приняли «кровавое причастие». Поэтому от них не стоит ждать никаких раскаяний и никаких жестов, никаких даже символических послаблений — ничего.

Эти люди встали на «кровяной траволатор», который едет в один конец. Он не развернется.

Писатель признается, что у него, как у журналиста, есть много знакомых во власти.

— Мне положено иметь инсайдеров. Среди них очень много приличных людей. Вообще не бывает так, чтобы сволочей было много.

Это важный закон истории: сволочей всегда мало, но это очень заразительно и выгодно. И человек так устроен, что, если у него не работают механизмы внутреннего сопротивления, он с колоссальной легкостью поддается дурному влиянию.

Естественно, сегодня в России во власти очень много людей не кровожадных, нормальных, я бы сказал, функционально полезных, но, к сожалению, никакого пути назад для них уже нет.  

У этих людей нет сил ни на протест, ни на эффективную поддержку. У них есть одно — «чего изволите?»

Сегодня, конечно, нужна (и Медведев с некоторым опережением это демонстрирует) стремительная расчеловеченность. Сегодня нужно полное забвение любых приличий.

Они заголились, они больше не притворяются, и поэтому, кстати говоря, в России больше не нужна сатира.

Сатира всегда просовывает свой нож в зазор между имиджем и сутью. Сегодня имидж тождественен сути, они полностью равны себе, они себя показали, — отмечает Быков.

Трансформацией власти он объясняет и соответственное отношение к людям.   

— Они не делают вид, что говорят правду, они врут, у них нет ни единого нарратива, ни логики, ни малейшей достоверности. Это просто такое тотальное падение.

В российской пропаганде ведь это очень давно. Она позволяет себе не быть достоверной, не быть честной, не быть хотя бы здравой: «Вы будете жрать то, что мы даем, потому что мы начальство, а вы навоз». И это такое отношение к народу, оно очень отчетливо.

Они перестали притворяться друзьям народа: что мы скажем, то ты и будешь делать. Они сейчас перешли на риторику пьяного военкома, который стоит в позе «чего изволите?» у стола властей предержащих и подает им новую порцию человечины.

Я думаю, что такое неуважение к еде карается даже у людоедов.

Здесь ключевой вопрос: получает ли народ удовольствие от происходящего? Думаю, нет. Тут очень важно вот что: если бы россияне чувствовали себя победителями, если бы они чувствовали, что нагнули Украину, что запугали всех зерновой сделкой, что они стали столицей Африки… Нет, ничего не происходит.

Россияне чувствуют усиление только одной эмоции — страха. Потому что все больше ограничений, все меньше гарантий, с тобой могут сделать все больше неприятных вещей.

Если бы все было так, как нам об том говорят (пропаганда), наверное, в воздухе России была бы разлита хоть какая-то вера, а здесь вы чувствуете, что с вами могут сделать реально все.

Как-то мне не кажется, что это победное настроение, — делает вывод писатель.