Венедиктов: «Безусловно, Навальный фигура героическая, но еще и трагическая»

Недавно оппозиционному российскому политику Алексею Навальному вынесли очередной приговор. На этот раз — 19 лет колонии особого режима по делу о «создании экстремистского сообщества».

Российский журналист Алексей Венедиктов назвал суд над Навальным и приговор несправедливыми, а также назвал ошибкой возвращение политика в Россию.

— Мир еще раз убедился в том, что Владимир Путин опасается Навального. Если раньше мир недоумевал: мол, а может Путин его не опасается, это какие-то бояре, которые хотят высунуться, то теперь мы прекрасно понимаем, что это история, которая будет записана именно в действия Путина.

И не важно, какую роль он фактически там играл: один раз сказал или каждый раз смотрел, — говорит Венедиктов в выпуске Живого гвоздя. – Путин играл прямую роль в этом судебном решении, хотя суд у нас формально независимый.

Считаю возвращение Навального в Россию после его отравления ошибкой. Я представлял себе, как мутирует власть Путина и интересы силовой структуры в России за эти годы, начиная от изменения Конституции, отравления Навального и дальше, когда Навальный лечился.

И если раньше я думал, что да, Навальный – молодец, пусть возвращается, то чем ближе к его возвращению, в январе, тем больше у меня вызывались сомнения, что он сможет оставаться лидером политического движения.

По словам журналиста, он обладает информацией, которая говорит о двух концепциях по поводу Алексея Навального, которые существовали внутри администрации российского президента.

— Первая: что его лучше выдавить за границу, напугать, чтобы Навальный остался там, тогда он превратится в «бродягу по столицам» и постепенно потеряет связь с молодежью, которую он бы мог вывести на улицу.

Другая концепция (в основном ее придерживались силовики): что Навального надо заманить в страну и изолировать. Они говорили, что он опасен на свободе, где бы он ни был.

Эти две концепции боролись, наверное, менялись папками на столе у Путина. И я понимаю, что победила концепция заманить.

Некоторые люди, которые общались с Навальным, говорили, что ему не надо ехать в Россию. Навальный принял другое решение. И сейчас я слышу продолжение этих восхищений: «Ах, какой он молодец, он за нас за всех страдает».

Да, он за нас за всех страдает, за вас за всех тоже — особенно тех, кто остался там (за границей – С.) и способствовал его возвращению, кто не чувствует ответственности за то, что он получил астрономический срок, содержится в пыточных условиях, его семья страдает — «да ничего, зато у нас есть символ». Я не считаю это правильным.

Безусловно, Навальный для меня фигура героическая, но, в отличии от многих, еще и трагическая. Что на что мы меняем? Очень хотелось бы, чтобы он был живым и здоровым, но он их в руках. Чтобы потом иметь только его портреты в траурной рамке? Я на это не согласен. Поэтому считаю, что его возвращение было ошибкой.  

Венедиктов считает, что люди, которые уехали из страны, ищут символ, лидера.

— Посмотрите на беларусов и Тихановскую. Кто она была до всех событий? Жена кандидата в президенты (Тихановский не был зарегистрирован в качестве кандидата в президенты — С.). Сейчас мы видим, что она — представитель части беларусского народа и ее признают этим представителем.

Я думаю, что Навальный на антивоенной платформе мог бы объединить оппозицию, работая там. Да, он бы ездил из Лондона в Париж, а оттуда в Ригу, Вильнюс и т.д., и объединял бы людей. Даже если к нему относиться с сомнением, личный авторитет у него огромный. Поэтому никакие его речи и декларации не заменят живого деятельного Навального, — заключает журналист.