В поисках пятой колонны

Никаких прочных союзнических отношений использование энергетической дубинки создать не может. Энергетический шантаж России на постсоветском пространстве как главный инструмент внешней политики буксует еще и потому, что у Москвы в этих странах нет политиков, на которых можно было бы опереться.

Более того, такой курс объективно уменьшает шансы на появление подобных политиков в будущем, настраивая население этих государств против российских властей.

Последовательное исполнение новой доктрины – с помощью газа и нефти заставить неугодные Кремлю режимы на постсоветском пространстве исполнять пусть и не всегда ясно выраженную российскую волю – дошло до формально главного союзника нашей страны в мире – Беларуси, с которой у нас юридически вообще единое союзное государство. Если газовая война с Беларусью увенчается коммерческим успехом, то есть Лукашенко продаст «Газпрому» контрольный пакет «Белтрансгаза» по устраивающей российскую газовую монополию цене, России придется иметь дело с еще менее дружественным режимом. Просто потому, что если продажа по рыночной цене и последующее за этим ухудшение внутренней экономической ситуации несколько ослабят позиции Лукашенко, то у Москвы в Беларуси все равно нет политика, который сыграл бы роль «марионетки Кремля».

Едва ли российские власти обрадует «цветная революция» в стране с наиболее идеологически близким сегодняшней России режимом.

Так что вполне резонное желание российских властей заставить Белоруссию придерживаться рыночных принципов в отношениях с Россией входит в противоречие с нежеланием тех же российских властей видеть во главе Беларуси демократических проевропейских руководителей. Особенности российского всего в этом случае позволяют задуматься о том, всегда ли верно утверждение, что политика – это концентрированное выражение экономики. В случае с Беларусью скорее получается что-то вроде «и в Африку слетать, и на ветке покачаться». То есть и рыночные принципы ценообразования соблюсти, и влияние сохранить, но еще и глубокие пророссийские настроения в части элит и населения для гарантии учета российских же интересов.

Проблема в том, что у России ни в одном из постсоветских государств нет ни одного серьезного политика, которого можно было бы считать абсолютно пророссийским.

Вести игру Советского Союза, который когда танками, а когда политическим весом продавливал назначение в странах соцлагеря абсолютно лояльных Москве марионеточных правителей, России просто некем.

Наиболее явную попытку с помощью политических ухищрений посадить на царство «своего человека» Москва предприняла осенью 2004 года, когда за тогдашнего (и нынешнего) премьер-министра Украины Виктора Януковича на президентских выборах агитировал лично Владимир Путин. И даже парад по случаю годовщины освобождения Киева от гитлеровских захватчиков переносили на другую дату «под выборы», чтобы Путин мог постоять рядом на трибуне с уходящим украинским президентом Кучмой и «правильным» преемником Януковичем. Что было потом – хорошо известно.

Газовая война России с Украиной под новогодние праздники 2005 года, которая ударила прежде всего по промышленному востоку страны, где как раз наиболее велики пророссийские настроения. Возвращение в премьерское кресло Януковича уже как главы коалиции в новом парламенте при конституционной реформе, делающей премьера влиятельнее президента – и…никакой ожидаемой пророссийской политики. Янукович вынужден балансировать между бизнес-интересами своего донецкого клана, где сильны позиции Рината Ахметова (эти интересы отнюдь не замыкаются на российском рынке), достаточно сильной оппозицией (за которой стоит президент Ющенко) и объективным расколом в украинском обществе по географическому принципу. При этом никакая цена на газ не поможет Москве привести к власти в Украине гарантированно пророссийскую фигуру.

Не принесли результата газовые и санитарные санкции в Грузии, где рейтинг президента Михаила Саакашвили только вырос благодаря давлению Москвы. При этом и в Грузии у России нет никого, кто стал бы абсолютно пророссийским лидером и, например, безропотно согласился на выход Абхазии с Южной Осетий из-под грузинской юрисдикции. Та же картина в Туркмении, где Россия не может ставить ни на кого как на «своего кандидата», и в Казахстане с Узбекистаном, где мера союзнических отношений с Москвой Нурсултана Назарбаева и Ислама Каримова строго дозируется этими политиками в зависимости от внутриполитической ситуации в их странах.

Иными словами, никаких прочных союзнических отношений использование энергетической дубинки создать не может. Другое дело, если России удастся солидарными лоббистскими усилиями властей и частного бизнеса получить контроль над важными бизнес-активами в постосоветских государствах, как это удалось тому же Казахстану в Киргизии, тогда страна получит гораздо более действенный рычаг влияния на ситуацию в этих государствах.

Однако энергетический и санитарный шантаж как раз подталкивает постсоветские государства к поиску альтернативных источников энергии и альтернативных союзников, а также не увеличивает доверие к России у населения этих стран.

Так что надеяться на появление «российской пятой политической колонны» в государствах, которые Россия пытается заставить таким образом следовать ее интересам, явно не приходится.