Скучная девчонка

Со звездой белорусской эстрады Ириной Дорофеевой я познакомился в благотворительной поездке. На банкете, когда все волнения концертной суеты были позади, она попросила слова и вместо ожидаемого тоста вдруг запела.

Без всякой «фанеры», ударяя по перепонкам ошеломленных аппаратчиков кристально-чистым, слегка дрожащим голосом. Ира, исполнившая никому из присутствующих не известную народную песню, пленила всех. В том числе и меня. Циничная журналистская душа развернулась и наотрез отказалась сворачиваться обратно.

Наверное, это и было настоящее искусство, не испорченное даже заливной рыбой и рядами бутылок.

Я сам нарвался на это интервью, взяв с собой, кроме диктофона, интервью с Женей Павлиной в предыдущем номере «Салідарнасці». Газета сродни визитной карточке, потому как мне известно о приятельских отношениях Иры и Жени. Пока певица изучает откровения подруги, я изучаю офис певицы. Ничего особенного — обычная городская квартира с кухней и ванной. Кипы афиш на столе, томики книг в шкафу. Но что-то меня все-таки настораживает и даже раздражает.

Ира. Нет, не ее слишком теплый для весенней погоды свитер, а легкая зеленая косынка, завязанная на шее. Я уже знаю, что Дорофеевой сегодня нездоровится, но интересно, чем ей может помочь этот почти невесомый платок?

Конечно, это глупо, но косынка становится моим незримым врагом. Во время интервью мне неоднократно хочется развязать ее и, скомкав, запустить в открытую форточку. Мне почему-то кажется, что она, уже не модная, но почему-то любимая хозяйкой, мешает Ире не только дышать полной грудью, но и жить. Глупо?

— Вы умеете говорить о любви откровенно?

— Наверное, нет.

— Почему?

— Ах… (тяжелый вздох). Я не готова…

— Узнаю белорусского артиста. Русские для поддержки своего имиджа готовы рассуждать о чем угодно, а нас, толерантных, как всегда, застали врасплох. «Я не готова»…

— Нет, дело не в том, просто это предложение действительно несколько неожиданно. Я, конечно, могу порассуждать о любви в общем и целом, не касаясь себя, но.… Хотя ладно, давайте попробуем.

А что касается российских артистов, то думаю, что большинство их откровений — откровенная выдумка. И сочиняют все эти невероятные истории специально обученные люди, которые получают неплохие деньги.

— У вас, выходит, денег на пиарщиков нет.

— У меня была пресс-атташе, но мы расстались по той простой причине, что работы у нее оказалось немного. А вообще, со всей страны приходится собирать талантливых людей, которые могут поработать на Ирину Дорофееву. Не на меня как на женщину, а на имя, которое уже стало брендом.

И, безусловно, первым в этом ряду стоит мой продюсер Юрий Павлович Савош, с которым я работаю вот уже семь лет. И мы не только работаем, но и дружим. В этом нет ничего удивительного — мы практически одна команда, которая когда-то поставила перед собой определенную цель и частично ее добилась.

— Но в любом случае художники всегда нуждались в меценатах. Наверное, это жутко неприятная процедура, когда приходится у кого-то просить денег, пусть даже на самый невероятно интересный проект…

— К сожалению, нам постоянно нужно вкладывать намного больше, чем мы в состоянии заработать. Но, обращаясь к людям за помощью, я не делаю каких-либо усилий над собственной гордыней. Со мной очень легко в этом плане разговаривать, потому что я всегда отрабатываю то, что прошу. Это либо бартер, либо какие-нибудь другие обязательства.

— Мне даже трудно представить, какого рода могут быть эти обязательства.

— Может быть, это реклама или какие-то долгосрочные дружеские отношения.

— Это как — вы мне денег, а я, в зависимости от их количества, буду с вами дружить годик или два, а то и все три?

— Ну почему же так? Все проще — люди видят, на что я прошу деньги. У меня был социально-гуманитарный тур, во время которого я дала 165 концертов. Думаю, что это немало, и люди, которые вложили деньги в транспорт, питание и проживание, не жалеют об этом. Возможно, для кого-то это получился бартер, но всем приятно, что они помогли певице. А я себя считаю хорошей певицей. Одной из самых ярких в Беларуси. И для кого-то просто приятно поддержать что-то стоящее в своей стране.

— Но вам, любимице властной вертикали, все равно, наверное, трудно дружить с власть предержащими. У них ведь как бывает — сегодня тебя ласкают, а завтра…

— У меня поклонников много, и я их никак не разграничиваю. Мне все равно, олигарх это или сантехник. Когда же говорят о каком-то особом расположении ко мне властных структур, то, поверьте, это не соответствует тому контексту, который в него вкладывают.

— Позвольте. Простой народ не поймет, если я не задам этот вопрос. Говорят, что к вам неравнодушен... Ну вы знаете кто.

— Ну и что?

— Ну и ничего. Отбивайтесь.

— Он неравнодушен не только ко мне. Он неравнодушен еще и к спорту. И сам хоккеем увлекается и вообще достаточно активный человек. Я всего лишь одно из маленьких составляющих его интересов. Ну а если слухи зиждятся лишь только на том, что человек пришел на мой сольный концерт, то что в этом плохого? Просто я все время на виду, и мою работу трудно не заметить. Естественно, такое внимание меня только радует.

Понимаете, в нашей стране все как-то так складывается, что если президент не обратит на что-то внимания, то ничего не закрутится и не заработает.

— Странно, и почему у нас все не как у людей получается?

— Знаете, если мы будем говорить на эту тему, то залезем в такие дебри, что все это плохо закончится. Давай уж лучше о сексе поговорим.

— Давай. Любишь порнографическое кино?

— Некоторые из тех фильмов, которые доводилось смотреть, были достаточно веселыми и добротно исполненными с точки зрения художественного замысла, но, к сожалению, в этом кино подобный симбиоз достаточно редок, в основной своей массе на рынок выбрасываются достаточно убогие подделки. А я не люблю примитива. Поэтому, наверное, дома у меня нет ни одного порнографического фильма.

А вот эротика нравится. Люблю «Цвет ночи» с Брюсом Уиллисом.

— А жизненную позицию Эммануэль понимаешь?

— Мне кажется, что если бы я родилась где-нибудь на юге, то мне было проще. А так менталитет не позволяет. Ну посмотри на наших мужчин. Памяркоўныя, нежгучие, с пол-оборота не заводятся. Нерешительные, сомневающиеся... Впрочем, может быть, как раз в нас они и сомневаются? Тогда в нашу защиту скажу, что внутри каждой женщины в той или иной степени дремлет Эммануэль. Важно лишь только суметь ее разбудить. Мы же все время гасим в себе желания и чувства и, что самое противное, считаем это абсолютно нормальным.

— Ну и зря. Я знаю много женщин, которые легко отдаются мимолетным соблазнам и при этом прекрасно себя чувствуют.

— Нет, ничего я не гашу. У меня есть достаточно много выходов моим эротическим фантазиям, начиная от сцены и заканчивая личной жизнью.

— Неубедительно, Ира. Тебя печальные глаза выдают.

— Ну, естественно, я никогда себе не позволю переспать с первым встречным-поперечным только лишь потому, что у меня появилось такое желание. Просто на самом деле есть какие-то устоявшиеся принципы, заложенные в нас еще с детства.

— И это говорит дитя перестройки?

— Я, наверное, по определению Жени Павлиной, женщина, которой уже за 30. Я воспитана на том, что в жизни может быть только одна большая и чистая любовь.

— А не боишься того, что ты ее так и не встретишь?

— Боюсь, конечно. Но я все равно верю. Я не понимаю секса без любви. Для мужчины секс — очень важный жизненный атрибут. Он чисто физиологически нуждается в выбросе энергии. А для меня это не главное.

Мне кажется, что я по настоящему еще не любила. Нет, конечно, я влюбчива. И могу полюбить человека за какие-то его качества, а не внешность. Но, с другой стороны, опять-таки это не та Любовь, которая пишется с большой буквы.

— Кстати, тебе какие мужчины нравятся?

— Мне нравится, когда мужчина не похож на других. Когда преуспевает в своей профессии более других. Он должен быть успешным. Уверенным в себе. А таким может быть только тот, кто чего-то добился в жизни. Я устала от нытиков, которые клянут тяжелую жизнь и сопутствующие обстоятельства. Сейчас всем нелегко. А ты попробуй проведи вокруг пальца собственную судьбу! Сверхзадача, ну и что? Только ставя перед собой глобальные цели, можно чего-то добиться в жизни.

Нравится, когда у человека широкая душа. Когда не жмот. Конечно, у мужчины моей мечты должно присутствовать чувство юмора. И чем больше его будет, тем лучше. Ну и возраст, само собой, существенен. Все-таки он не должен быть очень старым. Где-то до 45.

— Интересно, а как ты разруливаешь всех своих ухажеров, которые, подозреваю, имеют место быть в изрядно надоедливом количестве?

— Я — дипломат и, поверь, немного разбираюсь в людях. Если вижу, что он хам, то заведомо не ставлю себя в неудобное положение, когда придется что-либо объяснять. Просто не общаюсь с такими персонажами.

Я всегда сама выбираю круг общения. С кем дружить, с кем в ресторан ходить, с кем на шашлыки ездить. Наверное, это не очень здорово для женщины, когда право выбора всегда остается за ней, но, увы, мужчины, который это делал бы за меня, пока нет.

— А ты можешь угадать своего мужчину в толпе?

— Нет, не могу.

— Ну конечно. А если и угадаешь, то подойти первой тебе будет неловко. Как же — мегазвезда по белорусским меркам. Корона может упасть и разбиться.

— Почему, я могу позвонить понравившемуся мне человеку. Когда делала это в последний раз? Лет пять назад. Это был один молодой и красивый мужчина. С которым, правда, я раньше встречалась. Я его как-то увидела и решила, что отношения можно возобновить. Позвонила, пообщалась и поняла, что погорячилась.

Не думай, я совершаю достаточно безрассудные поступки, но весь парадокс в том, что как раз в силу публичности своей профессии о них не должна рассказывать. Тем более если собираюсь быть лицом своей страны. Кто-то из старшего поколения может меня осудить, из молодого — не понять. А я не могу позволить себе терять своих поклонников.

Такая я, в общем, неинтересная девушка. Слишком уж положительная…

*** 

Ира по-прежнему печально смотрит на меня своими большими глазами, а ненавистный шарфик, кажется, теснее охватывает шею девушки, поставившей себе цель стать лицом родной страны.

У меня еще есть много всяких вопросов, но я выключаю диктофон и складываю его в сумку. Я опоздал со своим интервью. Лет на пять, когда она делала последний в своей жизни, не выверенный с точки зрения положительного имиджа поступок.

Но как же быть с тем парнем, который, быть может, по странному капризу судьбы остановился вдруг под самыми окнами дорофеевского офиса? Он молод, строен, в меру красив и, нетерпеливо постукивая носком лакированной туфли по бордюру, производит впечатление весьма темпераментного человека. Он наверняка не злоупотребляет спиртным и в свободное от занятий бизнесом время посещает тренажерный зал. Нет, он очень даже ничего.

Ах, вот если бы Ире вдруг сейчас зачем-нибудь захотелось спуститься вниз, например в магазин, и, забыв на время о своей нелегкой миссии, дарящей счастье, равно и как о привычке не знакомиться абы с кем на улице, случайно вдруг встретиться с ним глазами, и тогда…

Но наш серьезный разговор, как водится, скоро переходит на политику, и, поежившись от налетевшего свежего майского ветерка, Ирина встает и привычным движением закрывает форточку на задвижку.

Статья опубликована в еженедельнике «Салідарнасць» от 15.05.2003.