Работать мамой: чтобы выжить в деревне, семьи берут приёмных детей

Типичный портрет белорусской приёмной семьи – деревенские жители. Если в колхозе нет работы, люди берут в семью детей из приютов, детских домов или школ-интернатов. В отдельных деревнях белорусы, поглядев на пример соседей, стремятся поправить материальное положение, взяв ребёнка в приёмную семью.

– А к тебе кто приходит? – спросила я у рассудительного не по годам ребёнка.

– Мама у турме, а бацька памёр. Мяне бабуля наведвае.

Позже случайно выяснилось, что девочку забрали у бабушки органы опеки. В один из дней услышала о том, что Дашу навестили жители соседней деревни. «Яны мне сказалі, што калі мне ў іх спадабаецца, я буду ў там жыць», –рассказала мне девочка.

Когда она вышла из палаты, соседка – молодая женщина, лежавшая в отделении с дочкой, не сдержалась: «Знаете, бабушка, как узнала про это, так плакала! Они в два голоса рыдали, обнимались. Она призналась, что у неё были проблемы с алкоголем, и она закодировалась. Правда, на алкоголичку совсем не похожа. А этих людей, что приходили, Даша не знает совсем».

Скажу честно, эта история меня не отпускала. И когда дочку выписали из больницы, а Дашу определили в приют, я разыскала её бабушку.

«Люди в очередь выстраиваются, чтобы ребёнка взять»

Жительница деревни Омговичи Слуцкого района Тамара Андреевна Плиско помогала сыну растить дочку с трёх лет. Невестка ушла в загул, уехала и о существовании дочери забыла. Сейчас Даше семь, и она почти не помнит свою маму. Её папы не стало в августе прошлого года. «Ён адчуваў, што не вернецца з бальніцы і вельмі прасіў, каб я Дашу даглядала і нікому не аддавала», – плачет женщина.

Выслушав историю её жизни как исповедь, я задаю главный вопрос: «Как так получилось, что у вас забрали внучку?».

– Мы прыехалі з Полацку з пахавання свякрухі. У мяне брат уходжваўся дома. Курэй глядзеў ды тапіў печ. А назаўтра ў мяне дзень нараджэння. Ён прыйшоў мяне павіншаваць. Мы выпілі з дзедам і братам. Той пайшоў дадому, а малая адчыніла дзверы настаўніцы. «А дзе бабушка?» – тая пытаецца. – «А бабушка выпіўшая», – кажа Даша. Тая пайшла і дырэктарке школы расказала. Дырэктарка пазваніла свайму мужу Адаму – старшыні сельсавета. Яны прыйшли і выклікалі «хуткую». Забралі и сказалі: «Завязем цябе ў бальніцу на дзесяць дзён. Хай баба з дзедам падумаюць, а потым вернешся». Калі Дашу забіралі, я ляжала, бо яшчэ грыпам захварэла.

…Потым прыязджаю к ёй у бальніцу, а Даша мне гаворыць: «Бабушка, Адам аддае мяне ў другую сям’ю – да мяне цёця прыходзіла”. Я закадзіравалась, хадзіла ў іспалком, занесла гэтыя дакументы. Я не была п’яніцай. Выпівала калі-некалі, бо гора – сын памёр малады. Я і закатваю. Як ягады грыбы пачнуцца – я з лесу не вылажу. І агароды… У мяне ўсё сваё.

Тая жанчына з Сорагаў мне сказала, што працуе ў бібліятэцы – замяняе дэкрэт. А як выйдзе бібліятэкарка з дэкрэту, у яе работы няма ў калгасе. А ёй яшчэ восем гадоў да пенсіі. А за гэта ёй стаж ідзе, і заробак будзе дзяржава плаціць. Іх сям’я – дванаццатая з Сорагаў, якая дзяцей бярэ. Людзі ў чэргі выстрайваюцца, каб дзіцё узяць.

…Хадзіла я ў аддзел апекі. Ад знаёмых чула такое, што Адам напісаў на мяне такую характарыстыку, што мяне толькі ў турму садзіць. Няўжо дзіцяці будзе лепей у прыюце, чым у мяне?У іспалкоме сказалі, што мне яе не аддадуць, бо я п’ю. Прасіла, каб мне далі шанец яе забраць, але мне сказалі, што ўжо ёсць прыёмная сям’я.

Суседзі напісалі заявленіе, каб вярнулі Дашу. Яна хоча вярнуцца дадому….

Директор Омоговичской школы Тамара Женжевская отзывается о Дашиной бабушке как о доброй, но пьющей.

– Она жалела внучку, но пила запоями, – сказала собеседница. – Когда первый раз деньги получила опекунские, пропила их с мужем. Я с ней не раз беседовала. Тамара Андреевна плакала, обещала, что не повторится такое. Когда мы пришли к ним забирать Дашу, на улице было двадцать градусов мороза, а в доме холодно, бабушка с дедушкой даже с печи не встали. Мы ребёнка временно изъяли и поместили в больницу. Пришли через несколько дней, сказали, чтобы что-то делали, иначе опеку аннулируют. Предложили закодироваться. Через месяц после того, как прокапалась, бабушка поехала в органы опеки, но было уже поздно. Теперь мне все в деревне говорят, что она снова запила.

Тамару Андреевну я застала у соседей – помогала сажать картошку. Трезвая. Хоть трубки как у инспектора ГАИ у меня не было.

– Вы ведаеце, што тая жанчына ўжо не хоча браць Дашу да сябе? Ёй дачка забараніла, – поделилась новостью бабушка.

Тамара Андреевна по-прежнему ездит из деревни к внучке в приют, привозит гостинцы. А женщина, которая хотела стать приёмной мамой девочке, изменила своё намерение. В беседе с корреспондентом «Салідарнасці» она сказала: «Мы брали Дашу домой познакомиться поближе. Понимаете, в колхозе негде работать. А тут 400 тысяч – зарплата. Но потом мы передумали. Дети наши уже взрослые. Приревновали немного. Пообещали чаще к нам приезжать в деревню».

«Мы не узнаем, с какой целью люди берут детей в приёмные семьи»

Нелли Пономаренко больше десяти лет работала в органах опеки, а потом сама стала приёмной мамой. По её мнению, государству дешевле обходится содержание детей в приёмных семьях, нежели в интернатах.

– Ребёнку лучше жить с родителями, пусть даже приёмными, которые заботятся о них. Вы же знаете, насколько не адаптированными к жизни выходят выпускники школ-интернатов. Они же ничего совершенно в быту не умеют делать! – считает собеседница. – Я помню, как только появился это проект о приёмных семьях – а было это лет десять назад – одна чиновница из Министерства образования заявила: «Мы не узнаем мотивацию приёмных родителей: с какой целью они берут детей. Может быть, кто-то и решает таким образом свои материальные проблемы. Внутрь мы им не заглянем. В любом случае, дома ребёнку лучше, чем в приюте». И я с ней согласна.

Считалка

На содержание ребёнка приёмному родителю платят около 400 тысяч рублей. Кроме того, он получает зарплату – около 700 тысяч рублей, поскольку приёмный родитель считается таким же работником, как, скажем, воспитатель детского сада. Приемный родитель числится в отделе образования исполкома, ему начисляется заработная плата, сохраняется стаж. Как и любому наёмному работнику, приёмному родителю полагается отпуск.

Если ребёнок, взятый в приёмную семью – сирота, ему начисляется пенсия по потере кормильца. Приёмный родитель вправе распоряжаться этими деньгами, но государство в лице сотрудников исполкома будет контролировать, на какие цели расходуется пенсия. В среднем размер пенсии по потере кормильца может составить порядка 300 тысяч рублей.

Только цифры

По информации Главного информационно-аналитического центра Министерства образования число приёмных семей в стране за последние пять лет возросло почти в полтора раза. В начале 2011 года приёмными родителями воспитывалось около семи тысяч детей.

P.S. Пока материал готовился к публикации, у маленькой Даши появились приемные родители. Супруги Татьяна и Алексей живут в деревне с дочкой жены от первого брака. Общих детей не нажили. Вот и решили взять приемного ребенка. «Мы бы еще одного взяли, – признается отец семейства. – Пока еще не старые и можем заботиться, любить и уделять внимание детям. Вы приезжайте, посмотрите: Дашке хорошо у нас».

Созвониться с Дашиной бабушкой Тамарой Андреевной не удалось. Соседка в телефонном разговоре сказала, что после того, как внучку взяли в семью, бабка запила.

– Она клялась, что больше не будет. Мы ее жалели, – сказала соседка. – А сейчас видели бы вы ее. Опухла от водки.