Освобождение политзаключенных. Вторая попытка Владимира Макея

Александр Лукашенко никому не дает второго шанса. Есть первый — он же единственный. Все остальное он считает излишним либерализмом, противоречащим правилам игры.

Единственный человек, которому он дал второй шанс, — это Владимир Макей. Макей должен был решить вопрос о снятии ограничительных санкций с высшего белорусского руководства еще по итогам выборов 2010 года. Но тогда этого не произошло. Произошло худшее: санкции были расширены и усилены.

Понятно, что Макей не был виноват в происшедшем тогда. Решение о силовой развязке «разгула демократии» 2010 года явно принималось не им и без него. Мне рассказывали о шоке, в который погрузились два обычно невозмутимых должностных лица, узнав об избиении Владимира Некляева и его колонны перед самым окончанием голосования. Эти два лица — Лидия Ермошина и Владимир Макей. Судя по их реакции, они до конца надеялись, что санкции снимут сразу после выборов.

Именно поэтому Макею дали второй шанс. Дали все — и Запад, и Лукашенко. Против него лично санкции введены не были. Мало того: явно было удовлетворено его предложение о режиме «пошагового движения навстречу» противостоящих сторон. Вы, Запад, показательно снимаете санкции с ряда согласованных лиц. Мы, белорусское руководство, в назначенный заранее момент освобождаем политических заключенных.

Такая тактика абсолютно соответствовала и всегдашней подозрительности Александра Лукашенко, и усталой недоверчивости Запада. В конце концов, снять санкции с какого-то Невыгласа. Кто он сейчас такой? Что от него зависит? А что зависит от туристической барыньки Петкевич? Тоже – практически ничего. Но знак был подан.

Лукашенко отреагировал. Он признался в беседе с представителями независимых медиа, что решение об амнистии фактически подготовлено, и что срок его введения в действие зависит только от него. От него лично. И что если он будет освобождать, то — до выборов.

Еще вернее – до регистрации.

Теперь, если вновь не возникнет непонятная «третья сила», в наличии которой узников «американки» так усиленно убеждали и начальник СИЗО № 1 КГБ, и «промывавшие мозги» контрразведчики, и следователи, пытаясь списать на нее трагическую развязку «Площади — 2010», Макей может вздохнуть спокойно. Дальнейший сценарий выборов понятен.

Николай Статкевич превращается в мотор кампании бойкота. Выпущенный на свободу, он может далее отстаивать свои убеждения, что реально приведет к снижению явки демократически настроенного электората на участки для голосования. А поскольку электорат самого Александра Лукашенко, как всегда, предельно мобилизован, процент отданных за него голосов автоматически повышается.

Главный спарринг-партнер Лукашенко на данных выборах, Татьяна Короткевич, получает подарок, о котором можно только мечтать. У ее оппонентов вырывается «железный» аргумент о «безнравственности» участия в выборах в стране, где есть политзаключенные: освободили ведь всех, включая Юрия Рубцова, о существовании которого «претендент № 1» «узнал» «случайно» во время встречи с представителями независимых медиа (о которой мы уже говорили).

Соответственно, у Короткевич появляется право с относительно спокойной совестью поздравить Александра Лукашенко с победой на выборах, получить свои 10-12% голосов (больше, чем у Александра Милинкевича, но меньше, чем у Владимира Гончарика) и принять предложение войти в правительстве в статусе заместителя министра, например, социальной защиты и труда (как говорится, кто на что учился).

И поскольку все приличия будут соблюдены, у госпожи Меркель, которая, разумеется, с благодарностью вспомнит вовремя придвинутый в антракте встречи «нормандской четверки» стул, будет повод признать выборы в Беларуси соответствующими (если не считать небольших шероховатостей) стандартам демократии.

Это не будет означать, что на следующий день после выборов в Беларуси начнутся реформы. Реформы вообще — дело тяжелое. Но в этот момент создается ситуация, которой до сих пор не было. Ситуация, когда «верхи» не могут обойтись без реформ, а «низы» на самом деле их не хотят. То есть, высшая власть в Беларуси прекрасно понимает, что нужны инвестиции, а для инвестиций нужна реформа всей политической и правовой системы, а это означает, что нужно раскрепощать и прессу, и политические партии, и гражданское общество, и, что страшнее всего для авторитарной системы, парламент... А «низам» это совершенно не нужно. «Низы» будут и дальше с удовольствием «есть с руки», променяв на хлеб насущный свободу как таковую. Ибо свобода — ответственность, а кто и когда в массе своей хотел отвечать за самого себя, если есть возможность воспользоваться подачками со стола власти.

Но признание белорусской автократии Западом будет означать личное освобождением всех тех, кто прикован сегодня к своим властным полномочиям, хотя устали от них ничуть не меньше, чем общество — от самих властителей. Те, кто писал на баннерах в интернете призыв «Свободу Статкевичу!», на самом деле незримо выводил и еще один призыв — «Свободу Лукашенко!» и «Свободу Ермошиной!» Ликвидация санкционных списков Запада, если только Лукашенко вновь не закатит истерику и не сорвется, гарантирует лукашенковской элите свободную и относительно спокойную старость и после их ухода от власти.

Можно возразить: ну, вот был же пример Пиночета и Ярузельского! Но и Пиночет, и Ярузельский умерли мирно и в своей постели — не следует забывать об этом. Несмотря ни на что. Вернее, как раз с учетом всего, что они содеяли до своего ухода из власти.

Кроме того, в течение лет десяти после своего ухода Александр Лукашенко имеет все шансы сохранять статус самого рейтингового политика Беларуси. Его просто невозможно будет тронуть никому из его преемников, чья популярность будет значительно ниже лукашенковской. Реформы вообще никому не приносят популярности — особенно после авторитарных харизматических правителей.

Таким образом, Владимиру Макею осталось ждать немного. 11 октября — это совсем близко, практически рукой подать.

И, если ничего не помешает, признание Запада — будет.

И признание России — будет. Владимир Путин слишком хорошо понял, что сейчас лучше не рисковать и не ухудшать отношения с Беларусью. Граница все равно открыта, альтернативы российскому рынку нет, «пятая колонна» в Беларуси откровенно контролирует все ключевые силовые ведомства (речь не о первых ролях, а, скорее, о внутренних настроениях значительной части офицерского состава). Бежать с подводной лодки Александру Лукашенко попросту некуда — если рывком. А медленная попытка сойти с борта российского судна может быть достаточно быстро пресечена — это ясно всем заинтересованным сторонам.

Статус кво сохраняется по схеме: те же — но без политических заключенных. Владимир Макей использовал второй шанс полностью. По крайней мере, пока кажется именно так.