Понятно, что конструкция неидеальна. Идеальной она может стать только в одном случае: когда Путин станет не фамилией, а должностью, и каждый новый суверен будет носить эту фамилию, а заодно и это же лицо.
Несмиян: «В холодильнике с пельменями могут лежать хоть десять первых лиц, но пока нам по телевизору показывают знакомое лицо — оно считается живым»
Публицист — о торжестве скрепного абсолютизма.
— Выдвинутый Путиным на съезде «Единой России» лозунг «Есть суверенитет — есть Россия» при всей, в общем-то, никчемности общего содержания публичных выступлений высшей российской знати, является развитием лозунга «Есть Путин — есть Россия», — пишет Анатолий Несмиян.
Совмещая эти два лозунга, можно чисто математически обнаружить, что, если Россию вычесть из обоих частей этого уравнения за ненадобностью, остается равенство «Есть Путин — есть суверенитет». Фактически, это вершина персонализированной диктатуры, дальше ей развиваться просто некуда.
Технически, кстати, подобное уже было ненавязчиво продемонстрировано на «прямой линии», где один Путин задавал вопрос другому.
Учитывая развитие технологий, года через два-три отличить одно от другого будет уже практически невозможно, а органолептическим методом определить, кто перед тобой, почти невозможно, так как суверен общается с собеседниками по большей части удаленно, а для встреч с народом есть спецрота ФСО, которая изобразит кого угодно в любой локации и обстановке.
Формула «Есть Путин — есть суверенитет» гораздо более обширна, чем просто звание какого-то «гаранта конституции». Даже с учетом того, что конституция уже мало чем отличается от пипифакса, который можно использовать как вздумается (причем даже не особо заморачиваясь на ее изменения, как это уже произошло с нарушением 6 статьи, прямо запрещающей лишение гражданства, что было легко обойдено законом, который конституционный суд мужественно не заметил), но даже это накладывает определенные ограничения на гаранта, который является как бы вторичным по отношению к этому странному документу.
А вот звание единственного носителя суверенитета позволяет отбросить все условности. Теперь любое решение — это решение, направленное на укрепление суверенитета или его толкование.
Теперь Путин, как единоличный носитель суверенитета, един сразу в трех лицах: он формулирует, что является суверенным, он принимает решения в области суверенитета и он толкует любые спорные моменты.
То есть, в чистом виде судья Дредд — единолично расследует, выносит приговор и приводит его в исполнение. Никакого буржуазного разделения властей, теперь они сливаются в одном лице. Торжество скрепного абсолютизма.
По сути, в России восстановлена и оформлена понятиями (гангстерское же государство, потому формальная сторона вопроса всегда менее значима, чем понятийная) абсолютная монархия с его формулой «государство — это я».
Правда, по сравнению с классической монархией все равно остается закавыка, связанная с процедурой передачей власти после упокоения монарха. Стоит оговориться, что сам по себе факт физической смерти в такой ситуации не играет никакой роли.
В холодильнике с пельменями могут лежать хоть десять первых лиц, но пока нам по телевизору показывают знакомое лицо — оно считается живым. Но проблема все равно остается. И вот она пока ни формально, ни понятиями не урегулирована.
Оцените статью
1 2 3 4 5Читайте еще
Избранное