«Некоторые люди в погонах были главнее президента»

Бывший руководитель Нацбанка Беларуси Тамара Винникова, которая уже больше 11 лет живет в Лондоне, ответила на вопросы «Народной Воли».

Интервью приводится в сокращении.

— У большинства белорусов значительная часть зарплаты уходит на оплату коммуналки, продукты и бензин. Как распределяется ваш бюджет?

— Мою фамилию внесли в список белорусских миллионеров вместе с Лукашенко, Шейманом, Сухоренко и другими. Правда, всему списочному составу хоть какие-то пояснения источников дохода придумали, а мне не смогли. О других говорить не буду, а про себя скажу: мое богатство — это все вымысел, чья-то фантазия. Даже следственная группа, которая вела мое дело, кроме кастрюль, никаких обвинений по хищениям мне не предъявляла.

И сегодня моя семья живет очень скромно. Мы налаживали свой быт с нуля. Жилье приобретено в кредит, и, поскольку у нас не было кредитной истории, ставка довольно высокая — 8%. На погашение кредита уходит большая часть доходов (40—60%) не только нашей, но и любой другой английской семьи. Граждане Беларуси в этой сфере имеют огромные преимущества, так как довольно многие получили бесплатное жилье в советское время. Здесь только 5—7% населения имеют подобные жилища, а проценты по жилищным кредитам — одна из основных статей доходов государства.

Проживание в собственном доме многим обходится дешевле, чем в квартире, так как в первом случае ты избавлен от оплаты услуг по содержанию мест общего пользования. Их оплата для односпальной квартиры составляет примерно 300 долларов в месяц. Поскольку земля продана, нужно ежемесячно с каждой квартиры платить ее владельцу 30 долларов в месяц за “однушку”. При покупке дома владелец, как правило, становится и владельцем земли, что учтено в цене.

— В Англии живет немало наших соотечественников. Кто-то из них пытается выйти с вами на связь? Есть ли в Лондоне “белорусская община”?

— Довольно много наших соотечественников здесь учатся, отдыхают и работают, но менее всего стремятся в какие-то объединения, союзы, хотя они есть. Мой сын создал любительскую хоккейную команду, и некоторые приходят играть. Наша семья часто помогает соотечественникам в разных ситуациях, выполняя функцию мини-посольства, так как многие опасаются со своими проблемами обращаться в официальные структуры.

— Кстати, об официальных структурах. Как складываются ваши взаимоотношения с белорусскими дипломатами, работающими в Великобритании?

— Никак. Я к ним не обращалась ни по каким вопросам.

О прошлом

— Тамара Дмитриевна, что для вас было самым тяжелым в бытность руководителем Нацбанка?

— К моменту назначения у меня была более чем 15-летняя практика работы в системе Госбанка, высокая должность с хорошим окладом, правом пользования персональной машиной и медицинским обслуживанием в лечкомиссии, что по тем временам было высшей ступенью в карьере женщины банковской системы.

По просьбе руководства Госбанка и согласованию с правительством того периода мне было поручено создать экспериментальный коммерческий банк. Он регистрировался в Москве, так как тогда БССР входила в состав СССР и главный банк страны еще не имел самостоятельности и права создавать второй уровень банковской системы. В команде было 2 человека, маленькая комната, пачка бумаги и ручка. Придумали имя — “Банк Беларусь”. Это был единственный банк, который не присоединял филиалы других банков, не использовал материально-техническую базу бывших госбанков.

Очень скоро эта структура стала известной в мировом банковском сообществе. Среди всех банков СНГ белорусский был признан лучшим, получил огромный валютный грант и спарринг-команду западного банка, которая приехала в Минск, адаптировала банк в мировую финансовую систему, каждый четвертый наш специалист прошел обучение в западных банках. Банк был презентован на Западе и рекомендован клиентам. Тогда сотни иностранных бизнес-структур и потенциальных инвесторов открыли у нас счета.

Евросоюз переходил на единую валюту, и лично я, а также члены моей команды приглашались в их рабочие группы, где работали банкиры с мировыми именами, и мы получали бесценный опыт и связи. А в стране в это время первую полноценную рыночную структуру, принесшую известность государству, подписавшую открытие новых валютных кредитных линий, “мочили” как Нацбанк, так и контрольные органы, у нас было более 100 проверок ежегодно. Вот в такой период мне пришлось вынужденно оставить команду и с огромным нежеланием перейти в Нацбанк.

Меня встретили обманутые вкладчики разоряющихся банков. И, как сказал бессменный советник главы Нацбанка того периода, мы имели дело с полной потерей контроля над финансовыми потоками государства, неумелой политикой установления обменных курсов, отсутствием продуманной кредитной политики, четкого документооборота. Накануне моего прихода более 500 кадровых банковских специалистов были заменены на “выгодных” без практического опыта работы — детей и родственников политиков, бизнесменов, чиновников. Все объяснялось просто — тогда в Нацбанке была самая высокая оплата труда.

Аудит Нацбанка проводили компании, им самим названные и оплаченные, что, кстати, запрещалось законом. Но чужих туда не допускали. Первая попытка посмотреть независимо на то, что происходит внутри, по указанию президента, была поручена Петру Прокоповичу и принесла ошеломляющий результат. Инфляция вдруг резко упала (если среднемесячная инфляция в 1992 году была 26,4%, в 1993-м — 28,9%, в 1994-м — 28,6%, то в мае 1995 года с 39,2% снизилась до 3,4% и затем лишь незначительно колебалась). Профессионалам ясно, что денежные потоки слабо управлялись, не работали в нужных сегментах, а постоянный рост цен, пожалуй, главный показатель, на который реагирует избиратель, вызывал головную боль у руководства страны. Системе срочно нужны были иные мозги, иная школа.

Это был нелегкий период, особенно когда денежные потоки из приближенных торгово-посреднических бизнес-структур были перенаправлены на нужды реального сектора экономики, изменилась монетарная политика, валютное регулирование. Экономика отреагировала быстро и позитивно — впервые с 1990 года реально вырос уровень ВВП, валовой уровень сельхозпродукции и промышленности, снизилась инфляция, выросли реальные доходы населения и т.д. Но сильно заволновались бизнес-кланы, лишенные денежных источников, что не могло не сказаться на моей судьбе.

— Но вам наверняка предлагали стать своей в одном из кланов. Если бы согласились, может, удалось бы избежать ареста?..

— В тот период уже были клановые сообщества, контролируемые огромные денежные и товарные потоки, формировались новые. Конечно, у меня были такие предложения. Сегодня я вижу, что и тогда, и сейчас в стране гении все, кто работает в клане. А преступниками делают тех, кто реально работает на экономику страны. Мне свыше дано сделать то, что другим сложно или невозможно, поэтому ни в каких кланах я бы работать не стала, а это было чревато и тогда, и теперь.

Арест легко зачеркнул 20 лет моей безупречной деятельности в банковском секторе. Пострадали семьи моих детей, которые никогда не имели отношения к моей работе. А когда меня арестовали, то в ордере не указали даже причину, по которой я была задержана, — там просто стоял прочерк.

— Слышала о том, что в свое время Лукашенко якобы предлагал вам вернуться на родину, гарантировав безопасность. Но кто-то из представителей силовых структур якобы заявил, что вы все равно будете арестованы. Это правда?

— В настоящее время в работе силовых и правоохранительных структур многое изменилось. Раньше это были государства в государстве, и свои интриги они могли разыгрывать по собственным сценариям. Я это смогла увидеть изнутри и убедилась, что было время, когда некоторые люди в погонах были главнее президента. Знаю, что тогда у главы государства был только один канал поступления информации, и он не был нейтральным. Если сейчас что-то поменялось, слава Богу...

О коллегах, конфликтах и бюстах

— Чисто случайно не контактируете со Станиславом Богданкевичем, который возглавил Нацбанк после вас?

— Лично у меня нет никакого желания с ним контактировать. В том числе и из-за его показаний меня держали в камере СИЗО КГБ. Но тут интересен другой факт. Когда мне изменили меру пресечения и перевели под домашний арест, не предусмотренный законами того времени, следователь на мои возмущения ответил: мол, есть опасения объединения ваших мозгов, Тамара Дмитриевна, и горла Богданкевича, что может перевернуть страну с ног на голову. У нас с Богданкевичем разные экономические мозги, разные результаты деятельности и разные дороги. Но я допускаю, что были некие силы, политически заинтересованные в наших с ним конфликтах.

— Сегодня вы наверняка пристально следите за деятельностью Нацбанка. Как оцениваете деятельность Петра Прокоповича? Многие, кстати, его очень хвалят и называют одним из самых влиятельных чиновников...

— Так случилось, что мне довелось работать в банковской системе не только в период так называемого развитого социализма. Мне довелось создавать новую коммерческую национальную систему страны. Моими учителями были известные банковские специалисты того времени, которые часто говорили о том, что, если банковского специалиста хвалят вне системы, значит, он служит не этой системе. Я не отношу это к персоне Петра Прокоповича.

Мало того, у меня не вызовет удивления даже весть о том, что, помимо медалей и иных почестей, в ближайшее время на некой площади его имени появится его бюст из чистого золота. Однако это не имеет ничего общего с конкретными итогами деятельности банковской системы, так как при ее хорошей работе глава государства не просит копеечки в долг. В стране есть для этого соответствующие структуры, одна из них — Нацбанк.

— Что бы вы сегодня изменили в функционировании Нацбанка?

— Национальная банковская система, на мой взгляд, сегодня единственное в стране звено, которое может привести Беларусь к процветанию. При правильной организации деятельности эта структура сможет привлечь такие денежные ресурсы в страну, которые позволят покупать любую продукцию по любым ценам в любой стране.

Но сегодня национальная банковская система практически уничтожена. Нельзя проводить приватизацию подобным образом, как сегодня, нельзя продавать такие национальные достояния как, например, “Промстройбанк”. По моему мнению, сегодня идет не приватизация банков, а продажа торговых мест для сопредельных государств по доступу к национальным денежным потокам. Мало того, что внесенные в уставный фонд деньги используются на их же цели, так еще и дается возможность управлять и распределять по собственному усмотрению национальные денежные потоки Беларуси. Бесплатные денежные ресурсы в виде оборотного капитала заводов и фабрик позволено использовать иностранным владельцам, продавать их белорусам уже по высоким процентным ставкам. Такого нет ни в одной стране мира.

При отсутствии мощной собственной национальной банковской системы страну ждет крах, ведь Беларусь не имеет богатых природных запасов. Иностранные банки должны быть, и чем больше, тем лучше, но они должны давать стране бонусы, а не эксплуатировать местные ресурсы.

О спецслужбах, громких арестах и свободе слова

— В этом году в Беларуси случилось много громких арестов, в том числе и по экономической составляющей. Как вы относитесь к таким скандалам?

— Да, действительно урожайный год. Даже один из следователей по моей криминальной истории арестован и осужден — господин Гапоненко. Кстати, грамотный человек, профессионал...

В Великобритании такое количество экономических арестов невозможно, так как здесь действует иная система. И если подобные факты повторяются раз за разом, то государство ищет причину в системе, значит, что-то там не срабатывает. А у нас выходит, что Беларусь — страна сплошных казнокрадов... В Англии в таких случаях или руководящий состав сам уходит, или начальников просят освободить места для более профессиональных управленцев.

В белорусской же системе штаты и объемы финансирования силовых ведомств зависят от количества уголовных дел. Причем на одного подозреваемого могут назначаться оперативно-следственные группы, состоящие из 15—20 (а то и более!) человек. Хотя большую часть доказательной базы по экономическим преступлениям получают либо от уволенных сотрудников, либо от конкурентов подозреваемого...

— Тамара Дмитриевна, почему когда говорят о многих эмигрантах поневоле, о вас просто забывают?

— Потому что я не принадлежу ни к одному клану. Ни к оппозиционному, ни к какому другому. Я сама по себе.

Некоторые мои коллеги по работе в госсекторе, которых освободили от уголовной ответственности или уменьшили ее в обмен на запрет критики официальной власти, продолжают критиковать вместо власти меня, зачастую повесив на меня и свои личные просчеты. И это при том, что я уже 10 лет живу в другой стране! Вроде бы и кукарекнули, заполнили информационное пространство, власть не тронули, но негатив сформировали.

Не так давно один оппозиционный журналист, ратующий за демократическую Беларусь, написал, что он против того, чтобы я участвовала в построении демократии. Но без свободы слова и обмена мнений долог путь к переменам. В Великобритании владельцы СМИ строят свою политику таким образом, что рядом с одной точкой зрения всегда есть противоположная, даже если она кому-то не очень приятна. А потребители информации сами оценивают, чей взгляд на действительность им ближе.

— Как думаете, ваши действия до сих пор каким-то образом отслеживаются спецслужбами?

— С тех времен, когда в составы любой делегации или туристической группы включались сотрудники спецслужб, многое поменялось. Но многое и осталось. Конечно, мои действия отслеживаются. Другое дело, что в стране моего пребывания это делать очень сложно по многим причинам — система национальной безопасности четко отслеживает тех, кто отслеживает. Но при этом нашим специалистам ничто не мешает в своих рапортах рисовать что-то придуманное по любой персоне, ведь механизма контроля правдивости собранной информации нет. В этом я убедилась, будучи членом Совета Безопасности Республики Беларусь...

Об итогах выборов

— Не так давно о своем намерении идти в президенты заявил наверняка известный вам экономист Ярослав Романчук. Вы поддержали бы его? Вообще, из тех персон, которые уже объявили о своих президентских амбициях, кто лично вам наиболее симпатичен?

— Я с Романчуком лично не знакома. Но по публикациям очевидно, что он неплохой аналитик. Все претенденты на президентский пост заслуживают уважения хотя бы потому, что имеют желание вносить что-то новое в жизнь государства. Лично я в любых жизненных ситуациях отдаю предпочтения тем профессионалам, которые кроме намерений, слов и амбиций имеют за спиной конкретные достижения.

— Вопрос в лоб: вы верите, что после этих президентских выборов в Беларуси будет новый президент?

— Нет.

Из личного дела

Тамара Винникова была арестована в декабре 1997 года по обвинению в хищениях в особо крупных размерах, а затем отпущена из-под стражи в связи с ухудшением здоровья. После освобождения из СИЗО экс-глава Нацбанка содержалась дома под круглосуточным наблюдением сотрудников правоохранительных органов.

Весной 1999 года Тамара Винникова исчезла. Спустя несколько месяцев она сообщила, что находится в Лондоне.