«Имитации расстрела не было, но удовольствие не из приятных»

Незадолго до истечения срока наказания автоматчики в милицейской форме вывезли Валерия Щукина в безлюдный район города и оставили там. Правозащитник отбывал сутки на Окрестина после задержания 3 июля на Привокзальной площади во время акции протеста.

Валерий Щукин сообщил, что срок наказания истекал в 19.35:

— Минут за 20 до этого меня попросили пройти вниз с вещами — обычная процедура перед освобождением. Отдали телефон, и тут выяснилось, что меня ждут двое с автоматами, а с ними находится неизвестный в штатском. На нем не было написано, что он из КГБ, он молчал, но милиционеры все время смотрели на него, и было ясно, что это большая «шишка». Мне сказали, что надо зачем-то проехать в РУВД. Я ответил, что никуда не поеду и буду дожидаться окончания срока здесь. Дежурный заявил, что я обязан подчиниться, так как срок ареста еще не закончился. Я начал звонить близким. Дежурный заломил руки, вырвал телефон, который я уже потом обнаружил в сумке. Эти двое с автоматами затащили меня на заднее сиденье милицейского автомобиля, в котором находился водитель, тоже в форме. Человек в штатском остался в ЦИП.

Один из милиционеров, весом килограммов 90, сказал мне: или ты садишься сам, или я сяду на тебя. Сидеть под милицейской задницей мне было не очень интересно, и я сел сам. Вещи закинули в багажник. Ехали недолго. Привезли в район переулка Софьи Ковалевской, примерно в километре от последней остановки автобуса, где меня с вещами и оставили — между забором и оврагом. Имитации расстрела не было, но все равно удовольствие не из приятных. Я созвонился со своими, меня забрали и привезли к стенам ЦИП, где ждали остальные.

Случившееся Валерий Щукин назвал «полнейшим беспределом». В то же время Щукин считает, что спецслужбы выбрали неправильную мишень:

—Нашли кого пугать — кадрового офицера. Мне уже почти 70 лет. Все равно, умру я в 70 или меня расстреляют в 69.

На Привокзальной площади 3 июля Щукин защищал от неизвестных в штатском своего внука, а судебный процесс в отношении правозащитника затянулся на четыре часа.