«Даже если твои нерешительность и слепота помогли становлению режима в очень малой степени, все равно ты несешь ответственность»

— Расскажу об одном священнике. Его звали Мартин Нимёллер.

Он родился в конце XIX века, участвовал в Первой мировой, будучи офицером на немецких подлодках. Пастором стал в 1924 году. И в том же году он стал членом нацистской партии. В 1933 году поддержал приход Гитлера к власти. Но уже вскоре сделался его противником.

Нимёллер, как и многие германские священники, выступал против тоталитаризма, а также против оголтелого антисемитизма. Многие члены организации «Исповедующая церковь», одним из лидеров которой был Нимёллер, лично спасали евреев и помогали им бежать от нацистов.

Но сам Нимёллер этого не делал.

Более того, он всё ещё старался найти компромисс с гитлеровским режимом.

Тем не менее режим его арестовал и объявил «врагом государства». В 1938-м ему дали 7 месяцев тюрьмы (которые он уже отсидел в ожидании суда).

Но на свободу он не вышел. Гестапо ещё раз арестовало пастора сразу после оглашения приговора. Уже без всякого суда его отправили в концлагерь.

При этом Нимёллер оставался сторонником «Великой Германии». В 1939 году, когда началась Вторая мировая, он прямо из тюрьмы обратился к Гитлеру. Но вовсе не с антивоенным посланием. Нимёллер попросил фюрера разрешить ему вернуться во флот, чтобы воевать за Германию.

Да-да, именно так.

Гитлер не разрешил, Нимёллер остался в заключении.

Освободили его американцы в 1945-м. Он прожил ещё долгую жизнь, умер в глубокой старости в 1984-м. И все эти почти 40 лет Нимёллер раскаивался. Раскаивался за ужас национал-социализма, охвативший его страну. И — в особенности — за собственную слепоту и собственную слабость, не позволившие ему противостоять нацизму. Он считал себя ответственным за преступления нацизма. Себя, человека, в котором многие его соотечественники видели один из символов борьбы с нацизмом.

Вы все знаете вот эти знаменитые слова:

Когда нацисты пришли за коммунистами, я молчал, я же не коммунист. Потом они пришли за социал-демократами, я молчал, я же не социал-демократ. Потом они пришли за членами профсоюза, я молчал, я же не член профсоюза. Потом они пришли за евреями, я молчал, я же не еврей. А потом они пришли за мной, и уже не было никого, кто бы мог протестовать.

Это его, Нимёллера, слова.

Зачем я это рассказал? Во-первых, затем, чтобы напомнить: на самом деле в мире не так уж много чёрно-белого. И даже в отдельно взятом человеке — если, конечно, это человек, а не мерзкое нацистское существо типа Гитлера или Путина — уживается множество противоречий.

Но главное, зачем я это рассказал, в другом.

Даже если твои личные противоречия, нерешительность и слепота помогли становлению нацистского режима в очень малой степени, всё равно ты несёшь ответственность.

Это всех нас касается.