«Что будут делать беларусы, если война все-таки придет? Думаю, они будут бороться за свободу, а не за Россию»

— В 2020 году случился ковид, та история, которая очень сильно ударила по медикам, — рассказала Анастасия Махомет о протестах медиков на Еврорадио. — Очень сложно было не заметить, что они стали работать намного больше, а телевизор заявлял, что никакого ковида нет.

Отношение к пациентам, отношение к ситуации, осознание того, что у нас большая эпидемия, с которой мало что делают из того, что могли бы — все это стало последней каплей для медиков.   

Это был протест против власти, как инструмента, который мешает выполнять врачам свою функцию.

Огромную роль сыграли и избитые после 9 августа люди. Медики же их видели, а им рассказывали, что их нет.  И ты чувствуешь себя, мягко говоря, не в своем уме и не в своей тарелке, когда тебе доказывают, что не существует того, что ты видел, трогал.

Тот уровень насилия перевалил все мыслимые и немыслимые границы. Медики не смогли не отреагировать.   

Анастасия рассуждает о переменах, которые произошли в 2020 году с ней и окружающими людьми.

— Я получила возможность познакомиться с большим количеством людей со взглядами, похожими на мои, которые ощущали то же, что и я — и стала задумываться о том, что меня объединяет с этими людьми и что действительно не так.

До 2020 года я понимала, что мои внутренние проблемы связаны с властью, но не было ощущения, что с этим можно что-то делать. Я считала, что максимум того, что могу сделать, это просто уехать.

После 2020 года я поняла, что что-то все-таки можно делать. Достаточное количество беларусов это осознало. Их намного больше, чем мы можем себе представить, просто не у всех есть смелость и возможность действовать и говорить.

Большая часть беларусов уверена: откроешь рот — тебя убьют. Репрессивная машина сейчас работает так, что ты чуть высунулся, и против тебя уже какие-то санкции.

Но это не повод сдаваться. Чем больше давят, тем больше боятся. Значит, режим тоже боится народ. Это обоюдоострый меч.

2020 год не уменьшил страх беларусов, но он добавил мотивации переступить через этот страх. Думаете, что добровольцам, которые выезжают на передовую под обстрел, не страшно? Страшно, просто ты делаешь выбор принять этот риск и сделать что-то более важное для себя.

В 2020 году люди не перестали бояться, люди получили причину действовать, несмотря на страх.

Беларусы больше не будут смотреть на власть так, как раньше, и не будут так воспринимать ту же Россию, как воспринимали ее раньше. Думаю, до 2020 года большая часть беларусов не воспринимала Россию как врага. Такая мысль даже в голову не приходила.

И даже, допустим, если бы в 2020 году Путин внезапно помог избавиться от Лукашенко и поставил кого-то своего, беларусы скорее всего не заметили бы подвоха и согласились бы с этим. А после 2020 года, думаю, что уже не согласятся на существование Беларуси в рамках какой-то другой страны.

Проблема в том, что большая часть беларусов не готова еще бороться за свободу, к сожалению. Возможно, сказывается массовое уничтожение тех, кто выступал за свободу на протяжении веков, когда уничтожали свободолюбие в народе, уничтожали тех, кто склонен к борьбе.

Что может привести к переменам? Сейчас нет никакой гарантии, что Беларусь не станет третьим участником военного конфликта между Россией и Украиной. По факту, она уже есть участник, только висит в таком подвешенном состоянии. Но эта ситуация может измениться в любую минуту.

Что будут делать беларусы, если война все-таки придет? Им в любом случае придется бороться. За что они будут бороться — за свободу или за Россию? Думаю, за свободу.

Должен появиться какой-то страх, который страшнее за собственный.

Но, мне кажется, воевать против украинцев беларусы не пойдут, даже если будет отдана команда. Скорее всего именно это и является главной причиной, почему Беларусь до сих пор не прямой участник военных действий.

Потому что Лукашенко боится давать беларусам оружие. Он уверен, что они развернут это оружие против него, — считает Анастасия Махомет.