Белорусская наука в изоляции и без денег

– Еще с поздних советских времен Беларусь считалась достаточно научно-развитой страной. Считалось, что БССР находилась на высоком уровне, особенно, что касается технических и естественных дисциплин. И вероятнее всего это соответствовало действительности, – рассказал на конференции доктор политических наук и директор Института политических исследований «Палітычныя сфера» Андрей Казакевич.

Правда, политолог заметил, что после 90-х годов (распада Советского Союза) стала видна общая тенденция к падению научного сектора в экономике.

Также, например, количество людей, задействованных в научной сфере, в 2020 году было самым низким за весь период с конца 1960-х годов.

– Упало и значение науки в экономике. В советский период у нас доля науки в ВВП составляла 2%, сейчас – это 0,5-0,6%, – привел данные эксперт.

Нужно отметить, что в западных странах-лидерах доля науки в ВВП чаще всего составляет 3,5-4,5%. В Литве и Росси этот показатель равен примерно 1%, то есть в два раза выше, чем у нас.

– Как это может сказаться на ближайшем будущем? Вряд ли стоит ожидать серьезного оживления в этом секторе. Потому что в последние годы мы видели сокращение людей занятых в этой сфере. И хотя в планах правительства отмечается, что наукоемкость должна вырасти до 1,5%, непонятно, за счет чего можно обеспечить такой рост, так как каких-то инвестиций в эту сферу мы не видим, – рассказал Андрей Казакевич.

Недостаток денег

Эксперты считают, что одной из ключевых проблем белорусской науки также является нехватка финансирования.

– Институализированная наука финансировалась все время скорее по остаточному принципу. Поэтому, скорее всего, и далее объемы финансирования науки будут сокращаться, – считает экс-директор Института социологии НАН Беларуси, старший аналитик «Центра новых идей» Геннадий Коршунов.

– И здесь еще вопрос, что будет сокращаться быстрее: количественный состав, качественный состав ученых и исследователей или финансирование? – заметил он.

Трудно говорить о каких-то перспективах институализированной науки, когда она перешла на остаточное финансирование и когда потери кадров, которые были в 90-х годах прошлого столетия, не компенсированы до сих пор, считает Коршунов.

Постепенно, в последние годы, наука как сфера все больше уходила от университетских форматов и все больше превращалась в сферу, подконтрольную государству и подчиненную под запросы конкретных министерств и ведомств, добавил он.

А вот, по мнению Андрея Казакевича, то, что государство финансирует только небольшую часть исследований, хорошо. Так как это происходит в большинстве развитых стран.

– Где сектор исследований и разработок большой, там государство вкладывает в науку только около 20%. В Беларуси же около двух третьих средств завязаны на государстве, – рассказал он.

В этом как раз и есть основная проблема, считает политолог.

– Белорусский и иностранный бизнес не вкладывается в исследования и разработки. И только здесь нужно искать выход из сложившейся ситуации: чисто на бюджетных деньгах вряд ли можно обеспечить нормально функционирующую сферу исследований и разработок, – отметил он.

Наука в изоляции

Также Казакевич озвучил еще одну проблему. По его словам, белорусская наука остается изолированной от внешнего мира, даже в сфере технических и естественных наук, где нет идеологического содержания.

– Сотрудничество нашей Академии Наук в основном ориентировано на постсоветское пространство, прежде всего на Россию. Даже по количеству проектов, конференций в 60% случаях – это Россия, – подчеркнул эксперт.

Такого же мнения придерживается и магистр биологических наук, лицензиат TEDxMinsk Анна Козлова.

– Белорусская наука очень ориентирована на Россию, на контакты в этой стране. И это в большей степени политизированное и культурное решение, чем научное. Научная изоляция не работает, не существует национальных наук, – поделилась она. – Наука – вещь международная, и она не может существовать в изоляции без контактов между учеными. И это касается не только образования и участия в конференциях, но и совместных проектов.

Что надо менять?

В целом, реформировать в сфере науки в Беларуси нужно многое, считает Козлова, и начинать надо с образования.

– К примеру, наше образование не предполагает, что наш ученый, получая образование, едет на семестр в какой-нибудь зарубежный институт. Кроме того, наше научное образование дает немного возможностей для международных научных контактов, – отметила она.

– Что касаемо научной коммуникации, она вообще слабо развита в Беларуси, – считает Анна Козлова. – Не существует никаких постоянных контактов между медиа и научными лабораториями, которые бы давали белорусскому обществу представление, чем занимается белорусская наука.

Академия Наук – нужно ли реформировать?

А вот что касается белорусской Академии наук, в том виде, в котором она сегодня существует, она, вероятнее всего, не нужна, полагают эксперты.

«Но что с ней делать?», – задался вопросом Геннадий Коршунов.

По его словам, вопросы о реорганизации Академии наук ставились не раз. Был даже вариант ее переформатирования из советского типа, который существует сегодня, в сообщество академиков, как это происходит на Западе. Однако, вопрос так и остался не решенным.

– Основная проблема нашей Академии наук – это устранение конфликта интересов. У нас сейчас она занимается и научными исследованиями, и распределением денег на научные исследования, и регулированием сферы научных исследованием, и оценкой эффективности научных исследований. А это неэффективно. Первое, что надо сделать, разъединить управленческие и исследовательские функции, – резюмировал Андрей Казакевич.