Беларусь как модель Европы

Единое Союзное государство стало своеобразным полигоном для испытания кремлевской доктрины энергетической сверхдержавы. Принимая всё новые меры экономического давления на своего формально главного союзника — Беларусь (де-юре мы вообще состоим в едином Союзном государстве), Кремль пытается проверить в деле свою модель энергетической сверхдержавы как инструмента геополитики.

Причем от Беларуси мы хотим практически того же самого, чего хотим, например, от стран Евросоюза — политической лояльности и экономических активов в обмен на бесперебойные поставки энергоносителей по максимально выгодным для потребителей ценам.

Введение с 1 января 2007 года пошлин на экспорт российской нефти в Беларусь имеет вполне четкое и логичное экономическое обоснование. Пользуясь отсутствием такой пошлины, российские нефтяные компании превратили Беларусь в главный нефтяной оффшор для реэкспорта товара в третьи страны. Сейчас Беларусь взимает свою ввозную пошлину, которая по двухстороннему договору от 12 мая 1995 года должна делиться между бюджетами двух стран, а фактически достается исключительно белорусскому бюджету. Цена вопроса для Беларуси составляет более 1,5$ миллиарда в год, или более 10% расходной части бюджета страны. Для российских нефтяных компаний такой порядок экспорта в третьи страны, несмотря на уплату пошлины в Беларуси, все равно оказывался выгодным. В свою очередь, российский бюджет после введения пошлины на экспорт нефти в Беларусь получит более 3,5$ миллиарда дополнительных доходов — сумма приличная, но явно не настолько критичная для России, чтобы идти на резкое обострение экономических отношений с главным союзником. Зачем же это делается?

Как ни парадоксально, Беларусь стала своеобразным полигоном для испытания кремлевской доктрины энергетической сверхдержавы, она же доктрина «суверенной демократии». Лукашенко годами не решает вопрос с продажей «Газпрому» половины «Белтрансгаза». Россия покупает белорусскую продукцию — те же шины — по мировым ценам, притом что газ этой стране мы до сих пор поставляли практически по внутрироссийским. И вот теперь есть прекрасная возможность проверить, как работает энергетический кнут на практике. «Газпром» уже объявил о повышении цен на газ для Беларуси в 3 раза, после чего они превысят украинские и будут уступать только ценам, которые предлагаются, пожалуй, нынешнему главному врагу России на постсоветском пространстве — Грузии. Причем между дружественным режимом Лукашенко (при всем известном личном антагонизме президентов России и Беларуси) и «вражеским» режимом Саакашвили для российских властей есть одна очевидная общая черта — оба руководителя действуют независимо от российских интересов в их кремлевском понимании и даже наперекор этим интересам.

Любопытно, что практически любой результат такой политики экономических санкций (вспомним, что совсем недавно российский парламент наделил президента РФ правом единолично вводить такие санкции в случае обострения отношений с тем или иным иностранным государством) может быть истолкован в Кремле как положительный. Если Беларусь согласится уступить «Газпрому» контроль над своей газотранспортной системой по приемлемой для российской стороны цене, можно будет говорить, что энергетический кнут заставил «батьку» пойти на уступки. Если продолжит упорствовать, как продолжают упорствовать страны Евросоюза в нежелании продавать свои активы российским сырьевым компаниям, напрямую связанным с Кремлем (других в России уже не осталось), можно логично обосновать вытеснение иностранцев со значимых позиций в отечественных нефтегазовых проектах. Вы, мол, не хотите делиться активами с нами — почему мы должны делиться с вами?

Конечно, при такой модели есть определенный риск ухудшения отношений с иностранными партнерами, но, видимо, российское руководство находит масштаб и экономический потенциал вверенной им страны достаточным, чтобы вести себя так на международной арене.

Испытывая инструментарий экономического давления на гораздо более слабых, чем она сама, бывших советских республиках, Россия прощупывает границы и возможности его применения в более широком масштабе.

Следующим шагом может стать существенное перераспределение нефтегазовых потоков с запада на восток — недаром в ЕС всерьез опасаются создания Москвой альтернативного газового ОПЕК с тем же Алжиром, второй мировой газовой державой. Ну а приватизацию российскими компаниями и стоящими за ними провластными группами крупнейших российских нефтегазовых проектов внутри России уже можно считать свершившимся фактом. Так что смысл «опытов на Лукашенко», которые ставят российские власти, куда шире и масштабнее, чем двухсторонние отношения со страной, президент которой считается одним из наиболее одиозных государственных лидеров в мире. Поэтому, мягко говоря, неочевидным благорасположением «батьки» к России в данном случае Кремль легко готов пожертвовать. Тем более, что на уровне народов ухудшение отношений между Россией и Беларусью практически невозможно, а для российского рынка белорусские производители существенной роли не играют.