Зеленкова: Покаянные письма для «победителя»

Инициативу обратиться к «гаранту Конституции и справедливости» озвучил спец по «круглым столам» Юрий Воскресенский. Он же и предложил текст письма, которое по форме такое же мерзкое, как и сама ситуация.

«Глубокоуважаемый Александр Григорьевич, наши близкие находятся в заключении долгих 8 месяцев. Таким образом они уже отбывают наказание и глубоко раскаиваются в содеянном. Приняв во внимание факт полного признания вины наших близких, мы просим вас воспользоваться возможностью, которую дает действующее законодательство Республики Беларусь. Мы, близкие задержанных, обращаемся к вам, гаранту Конституции и справедливости, и просим рассмотреть вопрос изменения меры пресечения для наших родных.

Вы, как заботливый отец, понимаете важность того, чтобы кормилец был в семье. Мы просим вас дать возможность нашим близким вернуться в свои семьи и работать на благо государства. Наши близкие не должны страдать из-за политических амбиций одного незрелого человека, который своей неумелой игрой поставил под удар десятки людей», — говорится в предлагаемом Воскресенским обращения.

Уже известно, что некоторые родственники фигурантов подписали данное письмо. Что, в общем-то, неудивительно: когда на кону стоит жизнь и свобода твоего близкого человека, то тут и палача назовешь «глубокоуважаемым гарантом справедливости».

Но самое мерзкое в этой ситуации не столько само письмо. И даже не его составитель (который, надо признать, в схожем положении заложника умудряется выбирать такую форму действий, что трудно испытывать к нему жалость).

Мерзостью выглядит вся ситуация в целом, потому что очень красноречиво показывает суть этого режима и его главного архитектора. Слезными обращениями, покаяниями, унизительными прошениями власть сегодня пытается наказать всех несогласных — от главных оппонентов по выборам до самых обычных участников уличных протестов.

Но интересно, работают ли подобные прошения? И помогают ли они тем, кто готов засвидетельствовать раскаяние?

Известно, что сам Лукашенко не раз настаивал, чтобы брошенные им же за решетку соперники обязательно писали на его имя прошения о помиловании. Например, в ситуации с Александром Козулиным, он прямо заявил, готов освободить его, только «если осужденный об этом попросит»: «Я изучу его прошение и после скажу, освобождаю ли я его», — снисходительно пообещал гарант, когда Козулин уже отсидел почти 2 года из назначенных судом 5,5 лет колонии. Лукашенко даже попытался подтолкнуть оппонента к правильному решению, отметив, что Козулин у него «вызвал легкую жалость».

Но экс-кандидат не стал играть на чувстве жалости и прошение о помиловании не написал. Впрочем, это не помешало Лукашенко отпустить Козулина через полгода. Просто на фоне ухудшения отношений с Россией тянуть дальше было некуда и срочно требовалось начинать торг с Западом.

Потом была кампания 2010 года — урожайная по количеству кандидатов в тюрьме. Кто-то из них писал прошения о помиловании, кто-то нет. Результат был примерно одинаковый. Не считая Андрея Санникова и Николая Статкевича. От них Лукашенко с особой настойчивостью требовал раскаяния.

— Абсолютно конкретно вам отвечаю: помилую человека и могу помиловать того, который ко мне обратился за помилованием. Не обратятся, будут сидеть в тюрьме... Мое право конституционное, — подчеркнул Лукашенко, не став комментировать тот факт, что до этого подписал указ о помиловании 12 фигурантов по делу о массовых беспорядках, которые не обращались к нему с соответствующей просьбой.

Позже Санников написал-таки прошение о помиловании, и через три месяца, в апреле 2012 года, вышел на свободу. По словам его жены Ирины Халип, это прошение у ее мужа «выбивали» «пытками и угрозами».

А вот Николай Статкевич, которому уготовано было сидеть 6 лет в колонии усиленного режима, наотрез отказался что-либо писать Лукашенко. В августе 2015 года его выпустили «исходя из принципа гуманизма».

Иными словами, предугадать, насколько помогают мольбы о прощении, сложно. Они, конечно, будут крайне приятны правителю, но вот при решении вопроса основную роль скорее сыграют иные факторы — целесообразность торга политзаключенными и личные обиды.

Сегодня ситуация выглядит еще более цинично. Просить и каяться уговаривают даже не Бабарико (хотя не сомневаюсь, что и ему поступали такие предложение), и даже не самих фигурантов дела, а их родственников. Причем еще до суда, когда приговоры не вынесены и вина не доказана.  

Это ж надо было так постараться «выиграть» выборы, чтобы потом заставить всех извиняться за причастность к оппоненту, которого на этих выборах даже не зарегистрировали! А вообще странное поведение того, кто в честном поединке одержал безоговорочную победу. Обычно победители в покаяниях не нуждаются.