«Взломщики кричали: «Зиневич, выходи!»

Фото из архива героя

О вере в лучшее и агитационной работе

— Я верил в честные выборы, верил, что эта избирательная кампания может что-то изменить в стране, — говорит Петр Зиневич. — Именно поэтому на своей странице в «Одноклассниках» призывал людей обязательно идти голосовать, выкладывал факты, которые должны были побудить людей делать правильный выбор. Хотя и не называл кандидата, которому, на мой взгляд, стоило отдать предпочтение.

9 августа я проголосовал сам и отвез на избирательные участки совершеннолетних членов своей семьи. Тогда казалось, что если большинство выскажет свое мнение, сфальсифицировать выборы не удастся.

Сомнения начали закрадываться, когда стали известны факты недопуска независимых наблюдателей на участки, а то и задержания. Когда вечером 9 августа я увидел, как члены избирательной комиссии покидают участки в сопровождении милиции, появилось подозрение, что нас все-таки обманули.

Как нормальный гражданин, несогласный с обманом, вечером я вышел в центр города, чтобы выразить свою позицию, на что, согласно Конституции, имел полное право.

Той ночью Барановичи увидели и водомет, и светошумовые гранаты, и стрельбу в безоружных людей резиновыми пулями… Я был недолго — надышался распыленным газом и уехал домой, потому что меня мутило. Но того времени, которое я там пробыл, хватило, чтобы понять, что у милиции не было поводов стрелять в людей. А еще было видно, что группа офицеров знали, что делают. Как мне показалось, они не реагировали на происходящее, а имели свой сценарий.

Вечером 10 августа с женой и ребенком мы гуляли по центру и видели, как хватали и били людей, которые просто проходили мимо, тащили их по асфальту.

В последующие дни я часто ездил по Барановичам в автомобиле, чтобы посмотреть, что происходит. Да, днем город жил своей жизнью, а вечерами начинался жесткий разгон. Вначале в центре, а потом и на районах…

О «банде» и страхе идти на контакт

С сентября прошлого года к дверям квартиры Петра начали ходить странные визитеры.

— Сам я в этой квартире не живу, использую скорее для работы. Но еще два с половиной года назад повесил в подъезде систему видеонаблюдения. Поэтому все происходящее возле дверей квартиры мне было хорошо видно и слышно.

Без предварительного уведомления, хотя бы звонка, туда начали приходить разные люди. В форме и без. Представлялись то работниками водоканала, то еще кем, хотя в большинстве своем выглядели, на мой взгляд, как бандиты.

Кульминацией стало утро 28 января. Дверь взломали, вынесли оттуда всю технику, а саму квартиру опечатали.

Видеокамеры взломщики заклеили, но микрофоны продолжали работать. Я слышал (и у меня сохранились записи), как они кричали: «Зиневич, выходи!»

На следующий день обыск провели в квартире у моей жены. Искали меня, забрали ноутбук, телефон и планшет у ребенка.

Позже со мной в телеграм-чате ЖСК связался майор милиции. Он заявил, что мне нужно прийти в ГОВД, потому что в отношении меня заведено уголовное дело по 188 УК РБ. Конечно, появляться в горотделе у меня нет никакого желания: сложно предположить, как будут обращаться там со мной люди, по непонятным причинам взламывающие двери квартиры, в которой никого нет.

Кстати, и сам способ оповещения о существовании уголовного дела посредством телеграм-чата жилищного кооператива мне кажется очень странным. Почему я должен верить, что человек, написавший это, действительно майор милиции?

О причинах и следствиях

Сейчас Петр Зиневич живет за пределами Беларуси, очень переживает за семью, которая осталась в Барановичах, за свое дело, которому отдал значительную часть жизни. И искренне недоумевает, почему с ним случилось то, что случилось:

— Если я как-то и высказывал свою позицию, то только в рамках закона.

Написавший мне майор милиции оповестил, что меня подозревают в распространении заведомо ложных, позорящих другое лицо измышлений (клевета). Но я никого не оскорблял. Да, припоминаю случай, когда на своей странице в «Одноклассниках» сделал репост фотографии человека, которого называли карателем. Позже я удалил и фотографию, и комментарии под ней.

Сложно сказать из-за чего именно на меня объявили охоту сотрудники милиции. Но и оставаться в Беларуси я тоже не могу. Не могу работать, лишившись техники. Не могу обеспечивать себя и свою семью, не плачу налоги в государственный бюджет…