Вася Ложкин: «Когда выступает президент, вроде по-русски говорит, а я вообще ничего не понимаю»

Коты и бабки Васи Ложкина становятся интернет-мемами до того, как холст успевает высохнуть. Нам удалось разыскать художника Ложкина в реале и выяснить его отношение к панк-року, алкоголю и государственной пропаганде.

— Как ты стал художником?

— Я нигде этому не учился и рисовать не умею. Просто в 1996-м нашел на помойке рулон ватмана и стал рисовать на нем гуашью пытки и поножовщину. Затем в 2000 году я сделал несколько картин на холсте маслом и стал заниматься оформлением спектаклей в театре подмосковного города Солнечногорска, где я живу.

А когда появился Интернет, то по совету жены завел себе «ЖЖ» и разместил какую-то картинку. Люди стали писать: «Круто!», «Давай еще!» — и я вторую нарисовал, третью…

— А ты монетизировал свой блог?

— Мне один раз только предлагали деньги за рекламный пост чего-то там. Причем деньги нехилые — около двадцати тысяч рублей. Но я не взял, потому что это противоречит этике интернет-воина. Зато мою картину можно купить, позвонив по телефону, указанному на сайте.

— На многих твоих картинах — один и тот же кот и одна и та же бабка. А у них есть реальные прототипы?

— Это действительно один и тот же кот и одна и та же бабка. Но это скорее автопортреты. У меня было зеркало, которое сильно увеличивает отражение. И надо было нарисовать, например, злую рожу — я делал перед ним злую рожу. Нужно было довольную — делал довольную и срисовывал.

— Расскажи о самом ярком впечатлении панковской юности.

— Самое яркое — это 1991 год, концерт телекомпании «ВИД» в «Олимпийском» — «Год в эфире». Пригласили разные рок-группы: «Алиса», «Бригада С»… Я тогда в первый раз попал на такой большой концерт, и как раз после него нам дали п******* (тумаков). Большинство моих тогдашних друзей к сегодняшнему дню спились, кто-то с ума сошел, а кто-то и на том свете.

— А почему же ты до сих пор живешь и даже процветаешь?

— Просто бросил пить несколько лет назад, и мне это очень помогает по жизни. Вот у меня товарищ бухает-бухает, я ему советую завязывать, а он никак. Зато может позвонить среди ночи и взволнованно заявить: «Мы должны покаяться за преступления сталинизма!» А я вроде делаю то же самое, никаких сверхусилий не прилагаю, а появляется семейная жизнь, какие-то заработки.

— А был какой-то звоночек, чтобы ты принял такое решение?

— Конечно, я в этом плане все круги прошел. Начну с того, что еще в школе мы создали рок-группу. А рок-музыка — она вся замешена либо на наркотиках, либо на алкоголе, что с нами со всеми и случилось.

И я пил-пил-пил, а потом в один момент проснулся, передо мной две бутылки водки — и я понял, что если опохмелиться, то дальше только смерть. Я решил вызвать врача, чтоб он поставил капельницу, и немного пришел в себя.

— Твои работы отличить от работ Копейкина так же сложно, как Брейгеля от Босха.

— У Копейкина на каждой картинке написано «Н. Копейкин», а у меня нет подписи. И потом, у меня котов больше.

— Ты не скрываешь, что много смотришь телевизор. А какие передачи тебя заводят?

— «Модный приговор» — очень смешная передача. Но когда я пошутил о ней в «ЖЖ», на меня набросились ее фанаты, чьи чувства я задел, и пост пришлось удалить. Новости я не смотрю по телевизору. Когда выступает президент, например, я вообще ничего не понимаю. «Бу-бу-бу…» — вроде по-русски говорит, вроде все грамотно и понятно, а будто какой-то блок стоит.

— Ты ведь и сам работал корреспондентом в районной газете…

— А также дворником лет шесть, сторожем, работал в пункте приема стеклопосуды, в комитете по делам молодежи и даже фрезеровщиком. Хотя учился в Московском государственном педагогическом университете и в Московском институте права.

— Почему новых песен твоей рок-группы «Эбонитовый колотун» нет в эфире?

— Потому что мы разгильдяи и не можем уже целый год закончить запись. Но мультипликатор Закирзянов, создавший, например, клип «Скотина» для группы «НОМ», взялся сделать десятиминутный мультик из четырехсот персонажей на нашу музыку. Я когда увидел эти движущиеся картинки — офигел. Жаль, что не доделал.

— Многие любят твои картины, но не представляют, куда их повесить.

— Да, обычно говорят: «У меня дети, жена…» Мне кажется, лучший антураж для этих картин — баня. Или какое-нибудь другое место, где напиваются и расслабляются.