«У нас образованный – это уже предатель»

Грех было не воспользоваться приглашением организаторов концерта Евгения Дятлова пообщаться с артистом перед его выступлением. В компании коллег, более всего интересовавшихся музыкальными (что естественно) пристрастиями актера и его впечатлением (что еще более естественно) от минского зрителя я выглядел инородным телом.

В первую очередь невыспавшимся. Почти до 6 утра с интересом смотрел боксерское шоу «Король ринга» варианта 2007 года, где милый и задушевный исполнитель популярных романов щедро отоварил едва ли не всех героев российских боевиков - Епифанцева, Носика, Кокорина и прочих. Ментовская коса нашла на камень только в финале, где на пути героя улиц с разбитыми фонарями встал укротитель тигров Эдгард Запашный, который, сдается, готовился к турниру вместе со своими подопечными - уж больно звериными у него были удары...

Я почему-то не сомневался, что Евгений вырвется из сонма обязательной выездной программы с энтузиазмом. И не ошибся.

— Та история, конечно, меня порадовала. В первую очередь тем, что «Король ринга» оказалось настоящим шоу без договоров, пересъемок и прочих режиссерско-редакторских ухищрений.

Лишь однажды меня попросили работать не в корпус, потому что на тренировке у человека треснуло ребро. Но это выглядело еще хуже, потому что все удары я наносил в голову...

— Заметно, что вы занимались боксом раньше.

— В школе. Но мне, как и остальным участникам, предоставили возможность два месяца потренироваться, что я с наслаждением и сделал, разумеется, продолжая при этом участвовать во всех театральных и кинопроектах.

Однажды на тренировке получил рассечение, которое так искусно скрыли, что даже гримеры на завтрашней съемке его не сразу обнаружили. Когда же увидели, вскрикнули: «О, ужас! Зачем тебе все это?», — однако по моей реакции поняли, что бокс приносит огромное удовольствие и с этим придется смириться.

— Кажется, вы оказались самым возрастным спортсменом.

— Нет, Игорь Ливанов старше меня на десять лет. На самом деле было очень легко. Смотрел, как Кирилл Набутов комментировал и все время повторял: «И этому человеку 42 года? Уму непостижимо!» Ну что здесь непостижимо? Человек находится в отличном возрасте — чуть больше сорока. Если бы мне еще полгода потренироваться, вообще все было бы круто.

— Вы производили впечатление наиболее классически подготовленного боксера... Особенно глядя на актера Владимира Епифанцева.

— Володя боксом никогда не занимался. Он из каратэ — там система все же немного другая.

Епифанцев довольно нервный — в хорошем и плохом смысле. Очень самоотверженный и жестокий, отчаянный и не сдающийся.

— Тем не менее победил Эдгард Запашный — не в последнюю очередь потому, что был великолепно подготовлен физически.

— Мне кажется, его успех каким-то образом был заложен в сценарий. Поначалу это и в голову не пришло, потому что даже в 40-летнем возрасте я обладал мальчишеским запалом.

Особенность работы Эдгара в том, что он артист цирковой и хорошая физическая форма — часть его профессии. То есть, если он где-то просядет, все может закончиться очень плохо.

— Однако было приятно узнать, что в сериале про ментов один из них все-таки настоящий — может начистить репу любому преступнику.

— Это плюс. Но опосредованный. У меня не было цели доказать зрителю: мол, я снимаюсь в «Ментах» и имею на это право. Но в результате если на кого-то оказал влияние, то, конечно, приятно.

— На коллег произвело впечатление?

— Кто-то сразу понял, что кратковременный эффект это дает, но идти туда, чтобы регулярно получать в тыкву, хотелось отнюдь не всем. Многие пытались объяснять это какими-то рационализациями типа, ну ты же актер, что за мальчишество. «Или тебе больше нечем взять, что решил пойти и покувыркаться?» Ну так идите, покувыркайтесь...

А были ребята, которые честно и прямо сказали: «Жека, молодец!» А я не пойду, потому что сразу отгребу».

— Признаюсь, я разочаровался своем коллеге Отаре Кушинашвили, который вначале согласился участвовать, а потом не пришел на бой...

— Он, наверное, просто недооценил, изначально подумал, что «Король ринга» окажется в рамках того, что творится на телевидении. А там ведь все условно. Набирают по списку, хлопают по команде... Все эти бесконечные суды, в которых заседают вроде бы как настоящие судьи, но все там разыгрывается... Отар думал, что так будет и на ринге.

— Ну, это же не «Танцы на льду».

— Не скажите. Я туда, кстати, не пошел, хотя и звали. Потому что один раз упадешь на льду на локоть или плечо — это гарантированно вычеркнутые месяцы из всех съемок и гастролей. Вот как Влад Галкин вылетел — спрыгнул на съемках с небольшой высоты, поскользнулся на рельсе, а потом усугубил, прошел через массу операций, и в результате все закончилось довольно плачевно. Знаю немало похожих историй. А в боксе разве что личико попортят.

— Ваш киношный герой Валерий Чкалов, думается, тоже предпочел бы бокс танцам на льду.

—Точно. Вообще-то я был против этой роли. В советском детстве и фильм про него смотрел и книжки читал, ведь доступ к этим героям тогда был гораздо больший. Во всяком случае, его подавали нам так как надо. Ребята зажигались, и этого запала хватало надолго. И когда пригласили, подумал, это какая-то ошибка, потому что я вообще не Чкалов.

Он низкорослый, я выше. Он русый, я брюнет, у него почти римский профиль, у меня нос картошкой. Единственное, в свои 27 он выглядел как 40-летний дядька. Эдакий приземистый мужичок, достаточно яростный, не вписывающийся в систему и попавший в РККА не столько из-за любви к армии, сколько из-за мечты. Летать! И он этой мечтой упивался. Он должен был быть первым, самым лучшим. Дальше и выше! Все остальное — побоку. И поэтому ему многое прощалось.

— По большому счету, типичный советский спортсмен.

— Да, такой Харламов. Хотя Валерий хоккейный был более собранный. А Чкалов — это как Степан Разин. Необузданная стихия во всем своем великолепии.

— Вы изменили свое мнение о нем после съемок в сериале?

— Нет. У меня претензии не к нему, а к нашей идеологии. Потому что момент выбора — как сейчас во всех шоу. «Вы знаете, мы решили, что победит этот». — «Почему?» — «Потому что он высокий. Красивый и отблескивает. За ним пойдут — во всяком случае, девочки и молодое поколение». То же самое было и тогда.

Есть замечательный фильм Валдиса Пельша «Люди, сделавшие землю круглой». Я там из дневников летчиков узнал для себя много интересного. Громов, по большому счету, был учителем Чкалова. И это был человек, который быстрее бы долетел до Америки. Но там, кто всем этим рулил, решили, что символом эпохи станет Чкалов.

— Более управляемый?

— Скорее более предсказуемый. Более народный. Это очень важно — народная харизма.

Надо помнить, что Громов был белой костью. Мыслящий, хорошо поставленная речь, аристократ. Помните в «Калигуле», когда герой пытает одного из своих подданных, тот спрашивает, мол, за что. А ты образованный! А образованный — это уже предатель. Вот и все. Высоколобость всегда настораживает.

— Почему Чкалов не пошел в председатели НКВД? Сталин ведь предлагал.

— В нашем фильме показано, что он ходил биться за людей и на самом деле для отвода глаз ему дали кого-то освободить. Но Чкалов все же понимал, что имеет дело с машиной, которую не победить. Он чувствовал, что система ищет козла отпущения и не хотел им быть, брать на себя грех.

Ведь так или иначе все эти Ежов, Ягода, Берия — люди не из народа, все они, по большому счету... «Откуда вы вообще повылезали?» — «А мы из кожаных тужурок...»

А этот звездный любимец, который будет потом подписывать расстрелы. Нет...

— Режиссер Владимир Бортко, с которым вам приходилось работать, неожиданно для многих оказался ярым сталинистом.

— Меня это не разочаровало. Это его личные предпочтения, его взгляды. Я другой, слушаю и думаю: соглашаюсь ли я с ним, или нет? Не соглашаюсь.

В его мире, наверное, существуют какие-то другие ценностные предпочтения, а для меня жизнь человека стоит на первом месте. То счастье, которое даровано богом, не дает права никому другому решать твою судьбу: мол, этого уберем — мешает, тот тоже не так думает — похожей дорогой...

Может, здесь еще проблема актера и режиссера. Режиссер ведь начинает ворочать массами и странами — хотя бы внутри себя. А актер должен погрузиться, перевоплотиться и вдобавок стать адвокатом своей роли. Ну, это такая штампованная уже фраза... Что это значит — внутри каждого своего героя я должен почувствовать человека. Почувствовать систему его ошибок, наказаний.

Поэтому я за эру милосердия. Нужны, наверное, другие меры воздействия на оголтелого преступника, кроме расстрела.

— Вас, как любителя Led Zeppelin, нельзя не спросить про Юрия Лозу, который катком прошелся по британской группе и вообще о западной музыке...

— Я не совсем понимаю, по каким критериям он меряет силу творчества. Но знаю точно, что это маленькое чудо, когда человеческий организм начинает извлекать какие-то ноты или слышит что-то в пространстве и сумеет заряжать его таким риффом и в этом риффе так расположиться, что все время слушаешь и все равно как заново рождаешься. У меня все токи начинают двигаться, и благодаря этому я молодею. Поэтому все, что говорит Лоза, мне неинтересно... Мне до сих пор интересен Led Zeppelin, он для меня первичен.