«Смертный приговор – это было такое приглашение к диалогу»

Юлия Латынина на «Эхе Москвы» – о главной новости минувшей недели для России – освобождении Надежды Савченко.

Если можно, я начну с другой истории, которая случилась много лет назад, в Ливии, когда еще в 1998 году в ливийском госпитале (Эль-Фатих назывался госпиталь) разразилась эпидемия ВИЧ. Было инфицировано более 400 детей, что было, собственно, самой крупной эпидемией в госпиталях такого масштаба. Ну и понятное дело, что вождь Джамахирии тогдашней, полковник и просто великий человек Муаммар Каддафи не мог объяснить эту вспышку чудовищной антисанитарией, которая царила в госпитале, и врачебным невежеством.

Он тут же понял, что это была спецоперация врагов встающей с колен Ливии. Спецслужбы быстро разоблачили этих врагов – ими оказались 5 болгарских медсестер и палестинец-интерн, которые заражали детей по заданию не то Моссад, не то ЦРУ. Специально им Моссад и ЦРУ выдавали пробирки со СПИДом, чтобы заражать детей.

Обвинителей, кстати, не остановил даже тот мелкий факт, что эпидемия, как было известно уже тогда (но как потом уже просто доказано было научными медиками впоследствии путем генетического анализа данного вируса), собственно, началась до прибытия медсестер в Ливию и, конечно, это был местный свой вирус, никакой не завезенный из-за рубежа.

Обвиняемых садистски пытали, чудовищно. Палестинец потерял глаз, у него была парализована рука. То есть медсестры потом рассказывали, что когда их хлестали скрученным из проводов кнутом, то просто палачи уставали и сменяли друг друга. Ну а, естественно, жертва оставалась. И это не просто слова, потому что характерные следы пыток у этих медсестер остались. Все жертвы признались, все были приговорены к смерти за убийство детей, и на процессе Генеральный прокурор философствовал, как это ужасно, какие они сволочи, как они убивали детей.

«Ужасное преступление, — это слова Каддафи. – Некоторые полагают, что за ними стояло ЦРУ и другие, что Моссад (то есть Каддафи не знал, что именно). Они экспериментировали на этих детях».

И тогда в свое время Каддафи обещал международный процесс как процесс по делу Локерби. И, вот, слово «Локерби», конечно, было ключевое для понимания того, что творилось в мозгах Каддафи, потому что полковник Каддафи – он был международный террорист. Его поймали на том, что он организовал взрыв пассажирского авиалайнера. Каддафи было важно объяснить своему народу, что Гейропа и пиндосы – они не только облыжно его обвиняют в терроризме, но сами в это время убивают ливийских детей. Это они террористы, а не он!

Ну и, конечно, кроме этого вождю и учителю было жизненно важно заставить европейских лидеров снова с ним говорить.

На самом деле, смертный приговор болгарским медсестрам – это было такое приглашение к диалогу. Это было, вот, ровно из серии «Если вы не снимите санкции, мы будем бомбить Воронеж». Никто не собирался приводить приговор в исполнение, это было просто создание позиции для торга. Так покойник Каддафи понимал геополитику.

Так вот я должна сказать, что уловка Каддафи в рамках его понимания геополитики – она удалась на 100%. Сопливые европейцы, в конце концов, расчувствовались, президент Николя Саркози лично прилетел в Ливию за медсестрами. Международная изоляция Ливии была тогда прервана. В обмен на медсестер Каддафи заключил с Францией договор, на минуточку, а) Франция обязалась поставлять оружие, б) она собиралась совместно развивать с Ливией ядерную мирную программу.

Более того, спустя некоторое время, Британия отпустила главного террориста из Локерби Аль-Меграхи, которого встретили, естественно, в Ливии с красной ковровой дорожкой. И очевидно, это было сделано тоже в обмен пакетного соглашения на медсестер.

Так вот я к тому, что история с Надеждой Савченко, с одной стороны, один в один повторяет историю с болгарскими медсестрами. Но видно, что то, что удалось Каддафи, не удалось в данном случае Кремлю. Потому что с самого начала процесса было ясно, что приговор Савченко – это создание позиции для торга. Ни абсурдность процесса, ни растущее международное негодование Кремль абсолютно не смущали, потому что чем выше была цена Савченко, тем больше можно было в обмен спросить. Там, Кремль то давал понять, что если вы хотите Савченко, вы должны снять санкции. То говорил, что а давайте обменяем Савченко на Бута.

И, вот, вся эта блестящая геополитическая разводка, опять же, в рамках понимания Кремлем геополитики, мы видим, с треском провалилась. И о том, что Савченко придется отдать без всяких санкций стало ясно еще после внезапного визита в Москву Госсекретаря Керри. Помните, 23 марта 2015 года Керри приезжает в Москву, и сразу после этого лидер БЮТ Юлия Тимошенко заявляет, что Госсекретарь США и канцлер Германии Ангела Меркель уговорила Путина отдать Савченко.

Собственно, это была жуткая подстава (такое заявление), потому что понятно, что Путин не любит терять лицо. Попытка Тимошенко пропиариться на тему своей осведомленности – просто это была возможность сорвать соглашения.

Но тем не менее, с того момента было ясно, что всё так более или менее есть. Что Савченко поменяют не на снятие Санкций, не на Южный поток, даже не на Бута с Ярошенко, а, вот, просто на каких-то Ерофеева и Александрова. Причем, понятно, что эти Ерофеев и Александров Кремлю на дух не сдались. За всё время их пребывания в плену Россия даже не признала их собственными военнослужащими. Их не выбрали ни в какой парламент, не сделали почетными членами «Единой России», не наградили заочно звездой героя.

Ну и, согласитесь, в общем-то, было не за что, потому что, если вы помните, поведение Ерофеева и Александрова было далеко от героического. Услышав, что родина их не признает, убедившись к своему удивлению, что кровавые украинские фашисты не собираются разбирать их на органы, Ерофеев и Александров, ну, принялись рассказывать вещи, про которые родина хотела, чтобы они и рассказывали. Абеля из них, прямо скажем, не получилось.

То есть обмен на Ерофеева и Александрова – это, ну, какой-то совсем уже утешительный приз.