Шарон Стоун: «Должен быть более жесткий контроль над порнографией в интернете»

В фильме «Лавлейс» актриса сыграла мать порнозвезды. Эта роль, в которой Шарон Стоун поначалу совсем неузнаваемая и абсолютно негламурная, может принести ей номинацию на «Оскар» за роль второго плана.

На встречу Стоун пришла очень даже гламурной — в черном платье на многочисленных «золотых» молниях. Актриса была в очках: «Ношу очки, чтобы лучше видеть. Если не возражаете, я их сниму, когда будем фотографироваться».

— Шарон, каким вам запомнилось то время, в котором происходит действие картины?

— Да, это было совсем другое время! 1970-е — это сексуальная революция. Сейчас мы в том самом возрасте, чтобы вспомнить: мы жили во времена, когда был совсем иной стиль воспитания детей, иные способы общения между людьми. У большинства из нас были родители, которые не стеснялись нас наказывать, ремень был средством воспитания. Когда мой отец щелкал ремнем, дети понимали, что следует делать.

Мы не знали, что такое свободное время. Я не могу себе представить, чтобы моя мама открыла дверь и сказала: «Иди проветрись, развлекись!» Мы не могли возвращаться домой в полночь, мы знали, что за этим последует. И это были бы не пустые угрозы: «Я отберу у тебя айпад!»

С другой стороны, каждый день на столе был обед. Были семейные разговоры за столом, было время для семейного общения. Если у девочки появлялся бойфренд, семья должна была с ним познакомиться.

А где сегодня семейные обеды каждый вечер?! Мы забросили своих стариков! Мы, похоже, стираем старшее поколение с лица земли. И мне это очень странно.

— А вы-то сама какой родитель?

(Со Стоун постоянно живут два приемных сына — восьмилетний Лейрд Вонн и семилетний Куин Келли. Старший приемный сын Роан Джозеф, ему 13 лет, формально остался с ее бывшим мужем, журналистом Филом Бронстином, но поддерживает отношения с матерью.— «О».)

— Ну, могу сказать, что я довольно банальный родитель. Я ожидаю от детей, что они по вечерам будут сидеть со мной за обеденным столом, я надеюсь, что они в первую очередь займутся уроками.

Мои дети ходят в совершенно обычную школу (Christian Science School.— «О»). Вопреки тому, что о нас пишут, мы отнюдь не саентологи. Я сама буддистка. А саентология довольно близка нам в том смысле, что саентологи не употребляют наркотики и алкоголь. Но они не принимают современную медицину, а я принимаю.

Для меня важно, что жизнь детей в школе организована так, что они не попадают в зависимость от электроники. Я хочу, чтобы их детство было чистым, ничем не омраченным. Это, я думаю, очень, очень важно.

Знаете, с чего мы начинаем день? С утренних обнималок. Вот и сегодня: дети знали, у меня будет длинный день (общение с прессой), и они принесли мне завтрак в постель. Они сварганили блины в форме сердечек. В такие моменты я просто таю от любви.

— Вы в роли Дороти Борман, как говорится, не боитесь быть некрасивой...

— В начале карьеры я училась быть красивой на экране. Это далось мне нелегко. Я помню себя студенткой колледжа (мне было 15 лет). Я вставала утром, надевала свои толстенные очки и шла учиться.

Когда я стала моделью, то тоже не очень-то нравилась сама себе. Мне казалось, что я полновата. Так что мне пришлось освоить искусство быть красивой.

Но теперь, когда я выбираю роль, меня не интересует, будет ли героиня носить красивую одежду. Я берусь за роль, только если это интересный характер. Я решила играть Дороти, когда поняла, что это усталая женщина. Я растворилась в ее усталости.

— Похоже, что вам совершенно не грозит усталость! Раньше говорили, что актрисам за 40 (Стоун сейчас 55 лет.— «О») нечего делать в Голливуде. Сейчас, кажется, опытные актрисы, вроде вас, берут реванш...

— Я никогда не лгала о своем возрасте. Я всегда считала это глупостью. Потом, мы сейчас живем долго и будем жить дольше, чем поколения до нас. Сейчас мой возраст не «средний», а начало второго этапа жизни.

Раньше ты уходил на пенсию в 62, а в 72 отбрасывал коньки! Теперь все мы решаем задачку: как прожить вторую половину жизни? Чем заниматься?

Мы живем, занимаемся любовью, у нас есть партнеры, работа, любовные приключения, дела, мы путешествуем по миру. И — мы не смотрим порнофильмы (смеется). Что это с нами такое?!

— А что такое счастье, которого были лишены мать и дочь Борман, в вашем понимании?

— Многое. Но самое главное: я научилась понимать счастье как дисциплину. Нужно каждый день внушать себе, что ты счастлив. А когда сходишь с рельсов, нужно дисциплинированно вгонять себя в колею счастья.

Нужно спрашивать себя: вот это делает меня счастливой или несчастной? И гнать дурное из своей жизни. Если что-то не делает тебя и твою семью счастливой, нужно с этим с достоинством расстаться.

— Сексуальные мотивы не новость в вашей карьере. Вспомним хотя бы вашу смелость в картине «Основной инстинкт»...

— Персонаж, который я играла в «Основном инстинкте», была социопатом. Не думаю, что она обязательно была лесбиянкой. Ее сексуальность определялась сиюминутностью ее собственных желаний.

— Скажите, вы смотрели «Глубокую глотку» перед тем, как приступить к работе? Какое у вас мнение по поводу порнографии?

— Нет, я не смотрела этот фильм. Я вообще не смотрела порнофильмы. У меня нет никакого интереса к ним.

Однако я думаю, что должен быть более жесткий контроль над порнографией в интернете. Она слишком доступна для молодых людей, и меня беспокоит, что у нас нет возможностей с легкостью ее блокировать. Как родителя меня это волнует. Как и то, что, когда я пытаюсь говорить об этом с людьми, многие надо мной просто смеются.

Поймите меня правильно. Я не говорю, что для порнографии вообще нет места. Это бы сделало меня ханжой. Нельзя же все валить в одну кучу! Если ваш сексуальный вкус именно такой, значит он такой. Но просто не мой.

Если кому-то нравится смотреть порнографию, это их дело. Просто дети это смотреть не должны, а мне самой это безразлично. Но, уверяю вас, я вовсе не пуританка!