Реакция: «Жесть «блюстителей» выглядела особенно нелепо»

Собрали мнения на прошедший воскресный марш против террора.

Марш 1 ноября, как и предыдущие, не обошелся без стрельбы и задержаний. Оценить количество людей на акции было довольно сложно, поскольку протестующие шли несколькими колонами, а силовики всячески препятствовали их объединению. Попасть в Куропаты смогли далеко не все. Тем не менее, тысячи человек, несмотря на гранаты и обстрел резиновыми пулями, дошли до урочища.

Многих впечатлила силовая реакция властей и сама нелепость этого действа.

«Казалось бы, марш в Куропаты можно было не разгонять: ведь целью «террористов» и «наркоманов» в первый день ноября был не центр Минска и даже не спальные районы, а лес на окраине столицы. Но те, кому «отступать некуда», в очередной раз выбрали насилие», — отмечает Александр Старикевич.

А Наша ніва вышла с заголовком «Дзікае паляванне. У Афрыцы так палююць на звяроў, у Беларусі — на людзей.  

То, как силовики на фирменных синих бусиках гонялись за людьми прямо по полю у Куропат, тут же подсказало идею для новый обоев на рабочий стол. 

Мнения по поводу марша были довольно разные.

Усевалад Сцебурака, пісьменнік:

«Відавочна, што гэты марш стаў адным з найбольш складаных, малалікіх і неарганізаваных нядзельных маршаў. Апусцім жорсткасць уладаў — яна адносна прадказальная, таму можа лічыцца канстантай і ад нас залежыць найменш. Возьмем пераменныя — месца правядзеньня і колькасьць ўдзельнікаў.

На конт першага — відавочна, што многія людзі не ведалі куды ідуць. Ні ў прамым, ні ў пераносным сэнсе. Што гэта значыць? Значыць, рабяты, што тусавацца на цэнтры можа любы, а схадзіць у страшны лес на месца масавых растрэлаў можа той, хто ведае пра гэтыя растрэлы і быў там хоць раз (ці паставіў сабе на мэце схадзіць нарэшце). Таму дваравыя канцэрты гэта ок, але пачынайце вучыць матчастку. Тады ня будзе тупых пытаньняў, якіх поўна ў чяціках, кшталту: «чаму такі дурны маршрут і навошта мы ідзем за кальцо па ніпанятным вуліцам?»

Рэвалюцыя не заўсёды ідзе па лініі метро, катаны.

Пра колькасць. Як не абсурдна гэта гучыць, мы сталі закладнікамі сваёй актыўнасці.  Нашых жа першых звышмасавых маршаў. У тым плане, што, стартануўшы з соцень тысячаў, мы так задралі планку, што зараз 50-70 тыс. — «ня шмат», а 30 — «не было нікога».

У выніку мы ня маем права выходзіць немасава па гэтых нядзелях. Не для БТ, канешне. Для нас саміх. І для тых, хто насупраць нас. Яны лічбы ведаюць не з БТ, яны бачаць сотні тысяч на свае вочы і... баяцца. Яны першыя адчуюць слабіну, пабачыўшы меншую колькасць. Зараз, пакуль нас багата, яны кружляюць вакол як шакалы, як будзе мала — пойдуць рэзаць у натоўп як ваўкі...

Але я веру, што гэтага ня здарыцца, бо нас шмат і мы дастаткова цярпелі. А яшчэ мы хутка вучымся, праўда? Ды і адступаць няма куды, за намі Беларусь!»

Александр Класковский, политический обозреватель:

«Этакая дикая охота в духе голливудских хорроров.

Сегодняшняя жесть «блюстителей» выглядела особенно нелепо. Ладно уж, когда перекрывают центр, где много всяких административных зданий. Или подступы к Дворцу независимости — властной цитадели Александра Лукашенко.

Но 1 ноября марш мирных граждан был изначально нацелен в противоположную сторону, на Куропаты — место за Минской кольцевой, где в 1937-м палачи НКВД стреляли в затылок «врагам народа». Манифестанты шли почтить память жертв сталинизма.

Оказывается, и это нельзя. Больших белорусских начальников априори колбасит от любой несанкционированной уличной активности. Тем более сейчас, когда страну охватил острейший политический кризис. Потому и в святой день поминовения предков «Дзяды» была включена полицейская, репрессивная логика.

Лукашенко не раз вступался за Сталина. Власти преследовали защитников народного мемориала в Куропатах, весной прошлого года потрясли общество диким выкорчевыванием поставленных ими в этом скорбном месте крестов. Нет официальных свидетельств, что Лукашенко за 26 лет правления хоть раз отдал дань памяти жертвам сталинизма в Куропатах.

Попытки же оправдать сталинизм идут от того, что нынешний белорусский режим ощущает духовное родство с той системой. Он также проникнут вождизмом, нетерпим к инакомыслию, убивает политическую конкуренцию и стремится подавить всех несогласных с генеральной линией.

Другое дело, что в ХХІ столетии в центре Европы не развернешься так, как мог в свое время Виссарионыч. Лукашенко не раз повторял, что у него нет ресурса для диктатуры. Заметьте: речь не о том, что быть диктатором в принципе не комильфо, что этому мешают какие-то моральные тормоза, а просто — нет ресурса.

Впрочем, зашкаливающие репрессии последних месяцев, пытки в застенках, язык войны в устах вождя и его служак, поиск врагов народа и конфронтация с внешним миром показывают, что нынешний белорусский режим недалеко ушел от сталинизма. А может, к нему приближается».

Севярын Квяткоўскі, пісьменнік:

«Неверагодныя беларусы – гэта калі замест таго, каб ныць пра гумавыя кулі, хтосьці ные, што не далі зрабіць прыгожую карцінку на сто тысяч. Перфекцыянізм пераможа непрафесійную сістэму.

Насамрэч, усе даўно ўбачылі маштаб пратэсту і колькасць пратэстоўцаў. Так што пра «карцінку» можна не парыцца.

Можна хадзіць па Менскай кружной дарозе. Можна разбіцца на сто «маленькіх» групаў па тысячы чалавек, і запаўняць імі ўвесь Менск.

У ідэале – нікуды не хадзіць далей за сваю вуліцу, але выходзіць усім. І брацца за рукі так, каб аб'яднаць Зялёны Луг і Курасоўшчыну, Каменную Горку і Ангарскую, Уручча і Малінаўку.

Цяпер ужо важны сам выхад.

Ён дэманструе луказалежным, што пратэст трывае, што ён усурʼёз і да канца».