Пенсионерке с глаукомой и в ремиссии после рака дали 14 суток

Вчера в суде Центрального района Минска прошло заседание по ч. 1 ст. 23.34 КоАП по делу 66-летней Зои Короткиной. Ее задержали в субботу, 23 января.

— У вас имеется какая-либо группа инвалидности? — спросил в начале заседания судья Карсюк.

— Уже нет, — ответила Зоя Владимировна.

— Размер вашего среднемесячного дохода?

— 520 рублей пенсия.

— В состоянии беременности находитесь?

— Нет, конечно, — удивленно отвечает пенсионерка. Судья разъясняет права и обязанности потенциальной правонарушительницы и зачитывает протокол. В это время Зоя Короткина сильно кашляет.

— Я не согласна только с тем, что я сознательно участвовала, и что я участвовала с кем-то вдвоем, и что я имела в руках, что вы там говорите, символику? — сказала Зоя Владимировна. — Я признаю себя виновной в том, что я не знала, что нарушаю какие-то законы.

Незнание не освобождает от ответственности, поэтому я вынуждена принять наказание. Но я совершенно аполитичный человек и не вникала во все эти дела, которые меня не интересуют. А оказалось, что есть такие дела. Я шла в магазин и остановилась посмотреть, что происходит.

Судья прерывает ее и говорит, что время для дачи пояснений у женщины еще будет.

— Ну я просто тороплюсь, я же не знаю всей этой церемонии. Я не признаю себя виноватой, не участвовала ни в каких манифестациях, — отмечает она и отказывается от дальнейших пояснений.

Согласно протоколу ее показаний, она показывала знак «виктори» проезжающим по проспекту Независимости и сигналящим автомобилям. Но Зоя Владимировна говорит, что это не ее слова.

Она рассказала, что сначала по проспекту ехала колонна с государственными флагами, а потом сигналили еще какие-то машины. К ней подошла другая пенсионерка, они стали разговаривать, а потом Зою Короткину взяли за локоть и повели к машине.

— Я уже лет десять не смотрю телевизор и не интересуюсь, что вообще происходит, — говорит она.

Свидетель, как и ожидается, Александров Александр Александрович.

— А кто такой Александров? Свидетель какой-то или кто? — уточняет пенсионерка.

Судья не отвечает на ее вопрос и переходит к опросу свидетеля, после чего заявляет об изменении анкетных данных. По традиции свидетель выступает по Skype и в маске. Это милиционер Центрального РУВД Минска. Силовик предсказуемо рассказывает, что вместе с ОМОНом задержал двух человек, которые «нарушали общественный порядок, пикетировали в целях выражения своих личных политических настроений.

Во время пикетирования гражданка [неразборчиво] Вера Владимировна находилась с другим участником пикета, который держал в руках бело-красно-белый флаг».

Судья прерывает свидетеля и вслух исправляет фамилию, имя и отчество задержанной.

— Короткиной? — удивленно переспрашивает свидетель, возникает длительная пауза. — А-а-а, все понял.

Он рассказывает то же самое, только якобы про Зою Владимировну, говорит, что она держала флаг. К ней поворачивают камеру, милиционер говорит, что узнает ее. Пенсионерка отрицает, что у кого-то из них была символика.

— Я надеюсь, что свидетель не выполняет какой-нибудь спецзаказ, а просто действительно меня с кем-то перепутал, — подытоживает Зоя Короткина. — Я не чувствую себя виноватой в каком-то преступлении, виновата только в том, что не слежу за новостями политики.

К тому же у меня очень уязвимое здоровье: даже если бы хотела [участвовать в мероприятиях], то не смогла бы, потому что я очень истощаема. У меня была онкология, очень тяжелое лечение в течение не одного десятилетия.

Сейчас я в ремиссии, даже сегодня меня тошнило и кружилась голова, потому что за окном меняется погода. Примите, пожалуйста, во внимание, что у нас с этой женщиной не было никакой символики — обыкновенный бабский разговор. Мы две пожилые болтливые бабы.

Судья, не раздумывая, признал пенсионерку виновной и дал ей 14 суток административного ареста.

— Я осуждена на 14 суток? Я проведу здесь 14 суток? — в недоумении переспросила она. Судья Карсюк повторил решение и озвучил сроки возможного обжалования.

— Я не знаю, как это делать, да и не выдержу. Это не в моих силах, поэтому паеду сядзець, — завершила диалог пожилая женщина.

Onliner пообщался с мужем Зои Владимировны, Анатолием. Он говорит, что был в деревне на даче, его жена позвонила ему как раз примерно во время своего задержания, но ничего сказать не успела. Мужчина понял, что случилось что-то неладное.

Позже узнал, что ее забрали в РУВД, и направился туда. Ждал около часа, а потом ему сказали, что списки будут только после 12 часов ночи, обменялся телефонами с милиционером. В три часа ночи был пропущенный звонок, но к тому времени Анатолий уже уснул.

— Утром мне набрали уже с Окрестина, сказали, что она там и что я могу привезти для нее лекарства — таблетки и капли. Я взял еще с собой пару апельсинов, бананов и водички, но их не взяли: принимают только лекарства, — сказал минчанин.

На Окрестина три недели не принимают передачи. По-прежнему виноват коронавирус.

По словам Анатолия, после химиотерапии у его жены повреждены легкие, поэтому она тяжело переносит даже небольшие сквозняки и перемены погоды — начинает кашлять и чихать.

— Прооперирована со всех сторон — и сверху, и снизу. Я уже не помню даже, сколько «химий» у нее было. И с глазами у нее проблемы — глаукома, и с давлением — целый букет болезней, постоянно носит с собой много таблеток. Неизвестно, как она там выживет. Надеюсь, что она была тепло одета. Но дадут ли ей носить теплую одежду в этих казематах, я не знаю. Полушубок, юбка у нее длинная была, — вспоминает супруг задержанной.

Мужчина говорит, что не ожидал административного ареста для жены. Он не был на судебном заседании: узнал о нем за пять минут до начала.

— Я думал, что ее отпустят. Держать таких людей... Ну какую они представляют угрозу государству? Что они ему сделают? Думал, может, штраф какой дадут. Но столько суток! О какой человечности тут можно говорить? — задает он риторический вопрос.

Анатолий Павлович рассказывает, что его супругу начали оперировать в Боровлянах еще в 1987 году — аккурат после аварии на ЧАЭС.

— У нее была инвалидность, но ее сняли несколько лет назад. Наверное, чтобы не платить пенсию, — у нас же все социально ориентировано.

Пятого февраля Зое Короткиной исполнится 67 лет. Свой день рождения она встретит в неволе.