Мошес: «Преувеличивать роль вагнеровцев в Беларуси не стоит»

— История с беларусскими вертолетами, которые пересекли границу с Польшей, даже если это случайность, как предполагает «Беларускі гаюн», насколько это серьезная ситуация в сегодняшних условиях? И какими могут быть последствия?

— Я допускаю, что это была случайность. И допускаю, что это была не случайность, а намеренная провокация именно с целью посмотреть, как Запад будет реагировать. Потому что контекст у нас несколько усложняется.

Контекст не того, что происходит на земле, какие-то реальные действия. А контекст политический и даже идеологический. Я думаю, что на этот конкретный эпизод мы реакцию уже увидели, она не будет становиться какой-то более радикальной.

Но если попытки нарушения польского воздушного пространства будут продолжаться, или параллельно с ними будут происходить провокации на сухопутной границе — будь то связанные с продвижением якобы мигрантов или какие-то диверсионные действия в отношении польской пограничной инфраструктуры, тех же недавно построенных заборов, — то реакция будет жесткой.

Польша уже обозначила перспективы реакции — полное закрытие границы с Беларусью. Это вполне серьезная мера, которая будет достаточно болезненной и для беларусского режима, и для рядовых граждан Беларуси.

Потому что режиму придется объяснять гражданам, почему граница закрыта. И польская позиция, которая будет сводиться к тому, что граница закрыта из-за продолжающихся провокаций, будет выглядеть гораздо более убедительной, чем заявления Минска о том, что мы ничего такого не делаем и вообще не виноваты.

— Украинская разведка предполагает, что размещение российских наемников в Беларуси призвано оттянуть силы и внимание партнеров Киева, в первую очередь Польши и Литвы, от происходящего в Украине. А какой вам видится основаная причина и цель появления под Осиповичами боевиков ЧВК «Вагнер»?

— Я не буду комментировать заявление украинской разведки. Хотя сама по себе мотивация отвлечь внимание от чего-то и привлечь внимание к чему-то другому является одной из рабочих версий. Допустимых версий в поисках объяснения происходящего. 

Но появление ЧВК «Вагнер» в Беларуси — это случайность. 23 июня в России разразился политический кризис. Он мог перерасти в нечто большее, чем то, во что он вырос.

И чтобы избежать нарастания серьезного внутриполитического кризиса, был выбран вариант перехода части «вагнеровцев» в Беларусь. Без оружия, с непонятным юридическим статусом, с непонятным финансовым статусом.

Формально мы догадываемся, но не знаем наверняка, кто им платит зарплату, дает форму и пропитание. Но это их появление в Беларуси является результатом случайности и поиска решения, осуществлявшегося в чрезвычайных обстоятельствах.

Потом уже, когда они появились там, этому стали придавать некую целесообразность, логичность, внешность какого-то продуманного плана, которого изначально на самом деле не было.

Поэтому, что они там делают, мы не особо знаем. Наверное, они действительно проводят какую-то инструкционную работу. Наверное, потенциально они рассматриваются в качестве группы, способной осуществлять провокации на границе с Польшей и Литвой. А может и на украинской границе.

Но, тем не менее, с учетом масштабов нынешней войны и масштабов политического и дипломатического кризисов, в котором находятся сегодня отношения России и Беларуси с одной стороны и Запада с другой, преувеличивать роль российских наемников не стоит. Их роль очень и очень минимальная. И внимание, уделяемое им СМИ, очень гипертрофировано.

— Беларусские власти подозреваются в вывозе украинских детей, на нашей территории окапываются «вагнеровцы», под Гомелем, возможно, планируют производить иранские «Шахеды». Похоже, что Беларусь все глубже втягивается в войну. Видите ли вы какие-то приметы консолидированной реакции Запада на это, помимо отдельных голосов из Варшавы или Вильнюса?

— Я не считаю, что происходит дальнейшее втягивание Беларуси в войну. Беларусь с первого дня этой войны оказалась не просто союзником России. Она оказалась, как мы много раз с вами говорили, государством-агрессором.  

Если бы там были только «Шахеды», если бы там были только «вагнеровцы», какие-то еще возможные вещи, но она при этом не подпала бы под классическое определение ООН страны-агрессора, в качестве страны, предоставившей свою территорию для агрессора, можно было бы о чем-то рассуждать.

А эти новые факты к уже имеющемуся статусу Беларуси ничего не добавляют. Когда с ее территории вошли российские войска и начали двигаться в сторону Киева, вот тогда Беларусь, к сожалению, получила такой штамп, от которого этому режиму отмыться уже никогда не удастся.

Но даже, когда все закончится, то роль Беларуси, как страны-соагрессора по определению ООН, будет сохраняться, она никуда не денется, к сожалению.

Если говорить о реакции, то это не только голоса Польши и Литвы. Хотя я бы к ним так пренебрежительно не относился бы. Польша — это очень важный игрок в контексте НАТО и ЕС.

Реакция есть. Вопрос об усилении санкций в отношении режима Лукашенко по большому счету не стоял на протяжении года. И вот сейчас к этому вопросу вернулись, эта тема начинает обсуждаться.

Это, собственно, и есть главный признак того, что мы, вероятно, будем иметь дело с консолидированной реакцией Запада.

— Уточню: Польша и Литва чаще всего реагируют на происходящее в Беларуси, так как они наши соседи. Есть впечатление, что именно они наиболее активны, другие голоса если и звучат, то гораздо слабее.

— Я вас понял. Это правильная точка зрения. Как мне кажется, сегодня Польша и Литва в большей степени способны разъяснить свои опасения другим союзникам по НАТО и Евросоюзу, чем полгода назад.

У них появились аргументы. И такие вещи, как вхождение вертолетов в воздушное пространство Польши или какие-то вещи, связанные с проблемой нелегальной миграции, дают им все больше козырей и доводов в этом разговоре.