Мошес: «Думаю, Запад дает России сигнал, что не хочет в этом видеть преднамеренную атаку территории одной из стран НАТО»

Спустя день после инцидента в приграничной польской деревне Пшеводув президент США Джо Байден уведомил партнеров по НАТО и G7, что «взрыв в Польше стал результатом работы украинской ПВО».

В свою очередь президент Польши Анджей Дуда заявил, что нет никаких свидетельств того, что эта ракета была выпущена по Польше. Следовательно, считать ее нападением на Польшу нельзя.

Реакцию Запада на произошедшее, а также возможные последствия инцидента Филин обсудил с директором исследовательской программы по Восточному Соседству ЕС и по России Финского института международных отношений Аркадием Мошесом.

— Как бы вы оценили первые реакции западных лидеров, руководства НАТО? Многим они показались достаточно осторожными.

— Да, это абсолютно правильно выглядит осторожным, по двум причинам. Во-первых, нужно действительно понять, что произошло. Необходимо дождаться появления свидетельств соответствующих технических служб и, возможно, расследования.

Во-вторых, я думаю, что Запад сегодня не заинтересован в том, чтобы сразу втягиваться в эскалацию, выводить ситуацию на следующий уровень обострения.

Думаю, Запад дает России сигнал, что не хочет в этом видеть преднамеренную атаку территории одной из стран НАТО. А готов видеть в этом случайность. Российские это были ракеты или украинские, но это случайность. И таким образом избежать эскалации.

В любом случае, ко всем заявлениям — американским, польским, украинским, российским — нужно относиться осторожно, с подозрением, ничего не принимать за чистую монету.

Но политическая позиция понятна: Запад запустил соответствующие консультационные механизмы, которые должны были быть запущены в связи с тем, что у одного из членов НАТО появились опасения за свою безопасность. Но при этом он не хочет заходить слишком далеко и ведет себя крайне осторожно.

— Вслед за первыми версиями об украинской ракете зазвучали предположения, что это может стать определенным подарком Кремлю. Может ли Москва рассчитывать на это после заявления Олафа Шольца о том, что этого инцидента не произошло, если бы Россия не вторглась в Украину?

— Конечно, Москва не могла ни на что рассчитывать. Ведь понятно, если это даже и украинские ракеты, они не были бы выпущены, если бы не российские ракетные удары по территории Украины. Поэтому, что бы не произошло, политическая ответственность будет возложена на Москву.

— Президент Литвы выступил за усиление средствами ПВО польско-украинской границы. Может ли этот инцидент стать прологом к закрытию неба над Украиной, чего так долго добивался Киев?

— Я думаю, даже до любого серьезного обсуждения решения о закрытии неба над Украиной еще дистанция огромного размера. Я не думаю, что Запад подходит к этому.

Но решение о предоставлении Украине принципиально других средств ПВО, более серьезных, может быть принято в какой-то обозримой перспективе. И, соответственно, о помощи странам, которые граничат с Украиной, восточным членам НАТО, тоже может быть принято такое решение.

Но для этого, по большому счету, даже не нужна была вот эта история. Так или иначе, общественное мнение в западных странах, по крайней мере, немалая ее часть, устает видеть эти безнаказанные, абсолютно не соответствующие исторической эпохе XXI века бомбардировки гражданской инфраструктуры.

О которой Россия не только говорит взахлеб, с упоением, она даже гордится тем, что еще что-то уничтожено, еще где-то обесточено.

Значительная часть западной публики это не принимает, в том числе в качестве средства ведения войны. И она начинает, по крайней мере контекстуально, давить на свои правительства, чтобы те оказывали Украине более существенную помощь.

И если это решение примут, ничего удивительного в этом не будет. Сегодня, когда прошло почти девять месяцев с начала войны, мы видим, что те решения, которые казались недостижимыми и неприемлемыми для Запада в марте и даже в мае, сегодня в процессе Рамштайна и других подобных форматах принимаются практически на автомате.

— Один из самых массированных ракетных обстрелов городов Украины произошел на фоне саммита G20, на который вместо Владимира Путина отправился глава российского МИД. Как это можно расценить? Кремль уже не интересует, что будет в итоговом коммюнике форума?

— Таких совпадений, конечно, не бывает. Безусловно, это реакция России на то, что Путину пришлось принять решение о том, чтобы не ехать самому на саммит. Потому что он понимал, что с ним там не будут общаться по интересующим его вопросам.

А именно — признание российских требований о начале переговоров с Украиной своевременными, законными, какими угодно. Безусловно, это ответ России.

В том, что ей, по большому счету, все равно, что будет написано в этом коммюнике, я тоже не сомневаюсь. Потому что, если бы ей было не все равно, если бы ее интересовали какие-то репутационные формулировки, она бы вела себя по-другому.

Но после трех, как минимум, крупных резолюций Генассамблеи ООН, осуждающих Россию за агрессию против Украины, за присоединение украинских территорий, и последней, которая так или иначе поддержала требование от России выплатить репарации на восстановление Украины, понятно, что влияние РФ в мире такое, какое оно есть.

Против первых двух резолюций вместе с Россией выступили четыре государства, в том числе Беларусь. То есть, всего три государства в мире голосовали вместе с ней. В случае с третьей резолюцией таких государств было больше.

Коммюнике Москву интересуют мало. При этом она понимает, что определенный уровень сотрудничества с Китаем и другими азиатскими странами, такими как Индия и Индонезия, останется. Если серьезно говорить, то это недостаточное утешение. Но репутационные риски, связанные с тем, что будет или не будет записано в каких-то декларациях, Кремль уже давно мало интересует.