Кузнецов: «Вариантов развития событий при таком раскладе лишь два»

— Сеть бурлит обсуждениями записей, где вероятно Басков и вероятно Шакута обсуждают подробности вечера, когда был убит Роман Бондаренко, — рассуждает обозреватель Петр Кузнецов. — Главным образом люди задаются вопросами подлинная ли это запись или инсценировка ради того, чтобы вывести обоих из-под подозрения, а также, если подлинная, то кто слил?

Вне зависимости от того, реально ли были эти разговоры, слили их специально или так вышло, эффект, который они вызвали — положителен для обоих персонажей.

Во-первых, они предстают не непосредственными убийцами, а в худшем случае соучастниками. Во-вторых, дискуссия сильно расфокусировалась, выдвигаются десятки версий как появления записей, так и происходившего во дворе и бусе и, скажем так, в словах и поведении многих комментаторов откровенная и сосредоточенная ненависть, которая была ранее, уступила место попыткам играть в следствие и конспирологию.

Без сомнений, для тех, чьи голоса записаны в разговоре, это — не самый худший расклад.

Но у медали есть вторая сторона. А именно — содержание разговора всех без исключения ведет к мысли о том, что во всем всегда виновато МВД. Вот нет бандитов в штатском, а есть бандиты в форме в бусе, и все. Они во всем виноваты, им за все и отвечать. Когда и если до этого дойдет. Ну а сейчас хотя бы народный гнев должен направиться в ту сторону, а не в сторону приближенных «семьи» — они-то ни при чем.

Дело Бондаренко и без этих записей являлось фактором, который многократно увеличил напряжение внутри силовых структур. Мы не видим и не знаем, какие процессы там происходят и, больше того, не увидим и не узнаем, видным станет лишь результат.

Однако реальность такова, что, при всем том беспределе, который мы наблюдаем со стороны силовых структур, при всем том уровне беззакония и насилия, осознанных и отъявленных преступников и садистов в их рядах наверняка не более 10%.

Разговорчики в сети: «Крысы бегут с корабля. Но не так, трусцой, а во всю мощь!»

Проблема в том, что если бы их было больше, структуры эти не смог бы контролировать даже их вождь. Все остальные — это по большей части малодушные равнодушные, либо зависимые исполнители. И те, и другие могут совершить все, что угодно, оправдывая себя тем, что они всего лишь выполняют приказ и делают свою работу — что мы, собственно, и наблюдаем.

Однако смерть Романа Бондаренко качественно меняет ситуацию, поскольку и само убийство, и тот факт, что расследования наверняка не будет, переводит всех равнодушных и малодушных, равно как и исполнителей, в разряд соучастников просто самим фактом принадлежности к организации, которая несет за это ответственность. Ни малодушные, ни исполнители от этого сразу «на выход» не бросятся, однако затылки крепко почешут многие, ибо тут есть над чем задуматься.

Появление же этой записи — дополнительный мощный фактор давления на устойчивость этой структуры. Вне зависимости от того, кто ее слил и какова ее природа. Если это инсценировка, она показывает, что силовиками многие спокойно прикроются, когда им будет надо. Если это реальная запись, то это также говорит об очень многом.

Хотя бы о том, что там, внутри, этот случай вызвал реакцию, достаточную как для того, чтобы поставить близких «семьи» на прослушку (причем практически мгновенно), так и для того, чтобы результаты «слить» в отсутствие (пока) других возможностей использовать их для объективного расследования.

Все это — история о том, что действия в рамках избранной стратегии (в экстренном режиме, с привлечением всех ресурсов и вне правовых рамок, то есть — без правил) неминуемо приводят к ошибкам, которые ведут к шатаниям и противоречиям в рядах исполнителей.

В среднесрочной и долгосрочной перспективе вариантов развития событий при таком раскладе лишь два. Или сознательно идти на то, чтобы переукомплектовать ряды исполнителей до уровня 100% осознанных преступников, готовых сознательно всегда играть без правил и тем самым утерять собственный контроль над использованием силы, что неминуемо приведет к плачевному результату.

Или продолжать в том же духе, пока, наконец, 90% малодушных равнодушных и зависимых исполнителей окончательно не взбунтуются против того, что 10% специально делают их соучастниками.