Кузнецов: «В России начали осознавать невозможность победить в этой войне»

– По войне в Украине у властей и пропаганды РФ в последнее время позиция сформировалась (озвучивается) примерно следующая: на данном этапе выполнены основные задачи, теперь цель Донбасс, – пишет Пётр Кузнецов.

Одновременно в Турции начались, очень похоже, уже более конкретные переговоры, чем ранее. По крайней мере, риторика сторон и некоторые сливы в западной прессе свидетельствуют о том, что на стол легли серьезные вопросы с в какой-то мере сформулированными ответами, а позиции сближаются. Так это или нет – время покажет.

Все это в совокупности говорит о том, что в России, по всей видимости, начали осознавать невозможность победить в этой войне и не готовы «ва-банк». Ни в первые дни кампании, ни сейчас сомнений в том, что ставка была на «блицкриг», не было и нет, а желаемый итог демонстрировали сами главные действующие лица: то отрицанием права Украины на государственность, то некими картами со страной, разделенной на части, то транспортировкой «туда-сюда» Януковича, то откровениями о том, что Путин предлагал Зеленскому «быть как Беларусь».

Тут появились более чем убедительные свидетельства, что и Запад исходил примерно из того же: «блицкриг» – неизбежен, поэтому торопиться с помощью не нужно, поскольку после фиксации статус-кво придется выстраивать отношения с Россией (победителей ведь не судят, как мы знаем). Приятно убеждаться, что оказался прав – не присутствуя в кулуарах МИДов, еще в самый первый день войны я писал: «Если Россия быстро победит, она тем самым создаст новую конфигурацию в регионе и Западу придется или воевать (чего он делать не собирается), или плясать от данности. Если победы не состоится – России придется нести описанные издержки и риски».

Сегодня мы видим ровно тот расклад, о котором шла речь. Поскольку победы на старте не случилось, Россия несет огромныгй урон (который, если Запад не даст послабления и будет последовательным, ее и угробит), а ЕС, США и союзники все больше помогают Украине.

На этом фоне Москва, очевидно, и идет на попятную, забыв риторику о «шайке наркоманов», признавая действующую власть легитимной и заявляя куда более скромные цели, чем вначале. «Ва-банк» действительно не хочется. «Ва-банк» означало бы придерживаться изначально декларируемых намерений и бросать на алтарь недостижимой победы все ресурсы, что есть – уничтожая остатки экономики, оголяясь перед Китаем, талибами, Турцией (простите, Азербайджаном; нет, все же – Турцией), а, возможно, даже и перед Японией или Польшей, в контексте начавшихся обсуждений судеб Курил и Кенигсберга.

Вот этого вот всего – не хочется. А перспектива оказалась на диво реальной.

Тут на днях в информпространстве активно продвигалась версия о возможном рассмотрении по отношению к Украине «Корейского сценария», то есть, разделения страны на две части. Сегодня это кажется уже невозможным. Куда более четко, по моему мнению, прослеживается желание применить исторический «финский» опыт: вторгнувшись в беззащитную, казалось бы, страну с расчетом на молниеносную победу, получить жесткий отпор, не добиться целей, в итоге отхватить сколько получилось территории и убраться восвояси, объявив фактическое поражение победой.

В официальной российской историографии финская кампания до сих пор считается победной, несмотря на то, что изначальной целью там были все те же «демилитаризация» и установление прокси-государственности, а по факту вышло ровно наоборот – абсолютно независимая и самодостаточная Финляндия.

Если возвращаться все к тому же, написанному в первый день войны посту в контексте описанной сегодняшней ситуации, видно: Украина уже победила. То, что уничтожить ее независимость и государственность не получится, было понятно изначально, но теперь де-факто изменением целей «на ходу» это признает в том числе и Москва.

Тем не менее, если смотреть на развитие событий с учетом исторического опыта, понятно: война, очевидно, еще продолжится. Как долго и интенсивно – вопрос открытый. Россия попытается «сохранить лицо». Другое дело, что подобные расчеты не могут одинаково работать до Второй мировой и после.