Ковалкин: «Мы наблюдаем архаизацию государства и откат в 90-е»

Фото Petitions.by

— Все прогнозные показатели по итогам 2020 года провалены, в том числе и инфляция, которая собиралась быть на уровне не более 5,5%. Это один из тех параметров, которые находятся в прямой зависимости от действий Нацбанка. Сократились ВВП, товарооборот, экспорт и импорт товаров.

Это происходило как на фоне замедления мировой экономики и кризиса, связанного с пандемией коронавируса, так и по абсолютно субъективным причинам, связанным с политикой.

По поводу нефти было абсолютно очевидно, что у Беларуси нет других вариантов поставки дешевой нефти, кроме как из России. Здесь нужно было пытаться договариваться, а не устраивать торговую войну на ровном месте.

Второй важный момент — это отсутствие локдауна в Беларуси. Белорусские предприятия продолжили выпуск товаров в тот период, когда спрос на товары в мире упал. В результате выросли складские запасы.

По сути, живые деньги были превращены в мертвый груз на складах белорусских предприятий. С одной стороны, это повлияло на то, что экономика не заработала денег, с другой — финансовые показатели как банковской сферы, так и предприятий значительно ухудшились.

Дальше на все на это наложились политический кризис и кризис доверия к монетарной политике, которые сопровождались массовым оттоков вкладов из банков и ожиданием девальвации. Это влечет за собой потерю доверия как на международных рынках, так и со стороны западных рынков, а также невозможность рефинансирования госдолга на Западе и усиление зависимости от Российской Федерации.

То есть все те действия в экономической сфере, которые были предприняты в 2020 году (если мы говорим о действиях, связанных с высшим должностным лицом в нашей стране), были абсолютно провальные.

На этом фоне Нацбанк пытался не допустить резкого финансового обвала банковской системы. Частично это удалось, но ценой снижения ликвидности и эффективности банковской сферы.

Мы наблюдаем архаизацию государства и откат в те самые девяностые, из которых мы вроде как, по мнению политической власти, должны были выйти. Повышение налогов будет сопровождаться тем, что все больше бизнесов будет уходить в тень и платить меньше налогов.

Это абсолютно понятно, потому что уровень налогов в Беларуси высокий. Если брать соотношение собираемых налогов к ВВП, он близок к самым высоким показателям в мире — к примеру, как в Швеции.

Экономическая наука говорит нам, что есть определенный предел в повышении налогов, после которого бизнес и люди просто перестают платить налоги и уходят в тень. Это то, что мы видели в девяностые, и то, что, вполне возможно, будем наблюдать в ближайшее время. Безусловно, это будет все сильнее ухудшать бизнес-климат в стране, сокращать инвестиции, что будет означать сокращение количества рабочих мест. То есть реальная безработица будет расти.

Все, кто может найти работу на Западе, поедут на Запад, кто не сможет — в восточном направлении, в частности в Россию, на заработки. Те, кто останется в Беларуси, будут зарабатывать далеко не те деньги, которые им хотелось бы.

Возможный финансовый кризис может сопровождаться дефолтом. Правда, может и не сопровождаться, просто выразившись исключительно в девальвации на фоне банковского кризиса, кризиса неплатежей и просрочек. Такой кризис добьет экономику гораздо быстрее и эффективнее, чем медленное повышение налогов, рост штрафов и уничтожение инвестиционного климата.

Что такое дефолт для простого человека? Это вероятность неполучения зарплаты. Если какое-нибудь крупное госпредприятие разместит большое количество тендеров и подрядов, а потом не заплатит, то и частный бизнес не сможет выплатить зарплаты своим сотрудникам. Такой кризис неплатежей распространится по всей экономике. Это мы говорим про микроуровень.

Если же брать макроуровень, уровень всей страны, то на 2021 год у нас планируется огромный дефицит бюджета и достаточно большие платежи по госдолгу. На сегодня непонятно, как рефинансировать этот госдолг. Взять эти средства из экономики будет крайне проблематично, так как это будет означать падение курса рубля и уровня жизни населения.

А перекредитоваться на западных рынках будет невозможно. Остается только Россия или такие страны, например, как Китай или Азербайджан.

Если занять не получится, то придется, с одной стороны, сокращать расходы бюджета, а с другой — тратить золотовалютные резервы, которые и так в этом году сокращались, несмотря на размещение евробондов на $1,5 млрд и дополнительного кредита в $1 млрд от России.

При отсутствии возможности рефинансироваться придется более быстро тратить ЗВР, соответственно, это будет оказывать давление на белорусский рубль, который в таких условиях будет терять в цене и девальвироваться. Все это будет отражаться на состоянии экономики и благосостоянии людей.

Будет ли это резкий скачок курса белорусского рубля, зависит от кассового разрыва, то есть от наличия денег, когда нужно будет выплачивать долги. Если будет найдена возможность рефинансировать их, то ситуация будет развиваться медленно. Если, условно говоря, нужно будет платить по долгам, а денег нет и ЗВР остаются на низком уровне, может быть и скачок.

Как крайний вариант не исключаю вероятности дефолта — проще говоря, мы перестанем платить по кредитам. Государственные организации, которые выдавали кредит, будут предъявлять нам претензии и требовать взыскания кредитов через реструктуризацию долга. То есть частично через акции госпредприятий придется отдавать эти деньги за счет какого-то госимущества.

Дефолт также будет обозначать обесценивание белорусской валюты, а оно может вызвать очень сильную девальвацию и падение уровня жизни населения.