«Каждый день я просыпаюсь и думаю: как спасти детей?»

Анна (Минск): «Верю в лучшее и остаюсь беларуской»

— Самый дорогой моему сердцу человек — политзаключенный. Поэтому я смотрю на личную жизнь и жизнь в стране через эту ситуацию. Вопросы экономики, уровня жизни, обустройства городов сейчас волнуют меня во вторую очередь.

Сейчас лето, на улицах Минска много людей. Жизнь выглядит размеренной и обычной, но сейчас она проходит мимо меня. Все мои знакомые, которые знали и понимали ситуацию в стране от и до — уехали. Вижу, что на работе коллеги тоже понимают, что в стране явно что-то не так. Но у многих семьи, дети, они даже боятся думать и переживать о родине. Мне тоже советуют не переживать.

Анна продолжает, что многие ее знакомые заняты зарабатыванием денег. Ищут подработки, на одну зарплату мало кто живет. В организации, где работает девушка, сейчас наблюдается кризис, но массово люди не увольняются, да и новые работники тоже периодически приходят.

— Конечно, многие переживают за будущее. Но в основном за себя и своих детей. Я не встречаю сейчас людей, которые бы переживали о беларусском языке, культуре, о том, что наше наследие разрушила сначала российская империя, потом Советский союз, а сейчас и режим Лукашенко.

По поводу войны люди тоже переживают — боятся вторжения в Беларусь. Кто россиян, кто украинцев, кто и тех, и тех. У многих родственники в этих странах, или вообще в обеих.

Анна признается, что планов на будущее не строит. Сейчас девушка заставляет себя жить и набираться опыта, чтобы потом строить жизнь, которая была бы лучше сегодняшней.

— У меня есть мотивация: после выхода из тюрем близких людей, сказать им: смотрите, у нас есть это и то, мы можем быть там и там, а не «извините, мне было тяжело, я сидела и плакала». Когда политзаключенные будут на свободе, им нужны будем мы — живые и счастливые.

В столь сложное для страны и лично для Анны время ее также поддерживает вера:

— Я верю в Бога, в то, что он не оставит нас и наш народ. Но для этого и нам нужно понимать, что мы живем плохо не только из-за Лукашенко, а еще и потому, что годами поддерживаем советский менталитет в своих семьях, не интересуемся своей историей, культурой и языком. Тем не менее, я верю в лучшее и остаюсь беларуской.

Виталий (Витебск): «Это раньше люди могли спорить на политические темы, сейчас все боятся различных мнений»

— Есть какая-то напряженность, особенно в связи с последними событиями и возможным приездом вагнеровцев. Как-то непонятно, для чего они тут.

Что еще волнует? Катастрофически вырос доллар. Когда я планировал отпуск, 1000$ равнялась 2400 беларусским рублям, а сейчас — около 3100. А отдыхать за границей надо за доллары. В итоге не поехал, решил отдохнуть в Беларуси.

Мужчина также отмечает, что фирма, в которой он работает, периодически сталкивается со сложностями из-за санкций. Дело в том, что Виталий работает на американском оборудовании. Если происходит какая-то поломка, оригинальные запчасти поставляются в обход санкций, что занимает три-четыре месяца.

— Если так происходит, у нас простой. Фирма садится на картотеку и не платит ничего, кроме налогов. То есть зарплату работники не получают.

Заработная плата в строительной сфере, по словам Виталия, «стоит на месте».

— По себе не скажу, но вот у знакомых в Витебске это где-то 800-860 рублей. Люди жалуются, но не увольняются. Никого не держат: не нравится — уходите. Недавно к нам устроился подсобником молодой парень. Пришел, потому что ничего другого найти не мог, хотя у него есть автомобильная категория С. Ездил даже в Минск, заплатил агентству 120 рублей за поиск работы, и ничего.

При этом за границей ситуация на рынке труда существенно отличается. Например, несколько моих бывших коллег уехали работать от польской фирмы в Германию. После оплаты обязательных расходов у них на руках остается две тысячи евро. То есть колоссальная разница даже со средней зарплатой в Беларуси.

Виталий признается, что новостями в Беларуси интересуется и периодически их читает.

— В электронном варианте — это независимые СМИ, по телевидению смотрю только анонсы новостей, не дальше. А что там сейчас? Пропаганда и одна война, больше ничего не показывают. Из последних новостей больше всего удивила новость про то, что к нам приедут бойцы ЧВК «Вагнер».

Показывают, будто это положительное явление для нашей страны — перенять военный опыт. А три месяца назад говорили, что ЧВК состоит из завербованных уголовников. Какой положительный опыт они должны нам дать?

В окружении Виталия сегодня мало разговаривают на политические темы. В основном — про ЧП, цены, бытовые моменты.

— Сейчас люди боятся различных мнений. Это раньше могли спорить, а сейчас, наверное, пропаганда сделала свое дело и люди обсуждают такие темы только в кругу близких людей. Боятся инакомыслия.

Собеседник «Салiдарнасцi» признается, что иногда задумывается о переезде из Беларуси. В основном из-за финансовой составляющей, хотя и не исключает, что эмоционально чувствовал бы себя в другой стране «не таким зависимым».

Кiрыл (Лепель): «Будаваць планы на будучыню, калі тут робіцца такі гамон, гэта як спадзявацца на старога»

— Лепель — файнае месца для жыцця. Тут адносна спакойна, але чуваць выбухі з палігонаў ды й расійскія вайскоўцы ездзяць па горадзе і ўдзень, і ўночы. Бачу, што горад апошнім часам значна палепшыўся візуальна, але ж праблемы ўсё тыя ж: няма моладзі дзе патусіць, і праз гэта адзінае выйсце — алкаголь і цыгарэты, ось так маладыя сабе шкодзяць.

Мяне вельмі моцна трывожыць прысутнасць расійскіх вайскоўцаў. Яны звычайна напіваюцца і ладзяць усялякія дэбошы з дракамі. Cтрашна за дзяцей і жанчын...

Ад навінаў, прызнаецца хлопец, ён абстрагаваўся, бо там «няма нічога новага». Але калі з'яўляецца штосьці цікавае і пра гэта паўсюль пішуць, ад навін не ўхілішся.

Знайсці працу ў Лепелі, кажа Кірыл, цяжка, асабліва з заробкам вышэй за 800 рублёў.

— Што тычыцца планаў…Будаваць планы на будучыню, калі тут робіцца такі гамон, гэта як спадзявацца на старога — няма сэнсу. Проста жывеш сёння і не ведаеш, што будзе заўтра.

Пра пераезд я пакуль не думаю. Я вельмі моцна люблю свой край, Беларусь і людзей, што тут жывуць. Вельмі моцна прывязаўся да месца, ды й пакінуць яго я ўжо не магу, бо душа балець будзе.

Марина (живет в одном из городов на востоке Беларуси): «Я не такой доли хотела для своих детей»

— В городе атмосфера такая, будто ничего не происходит. Везде висят красно-зеленые флаги, постоянные праздничные мероприятия — то день города, то День независимости, то еще что. Но я не вижу в людях какой-то радости, воодушевления, летнего настроения. Даже если все кругом чисто и красиво, это кажется каким-то ненастоящим. Вот мы собираемся с подругами и обсуждаем: эти цветы, флаги — какой это ужас и как это неуместно.

Новостную ленту Марина пролистывает каждый день: читает провластные и оппозиционные телеграм-каналы, а также независимые СМИ.

— Самое ужасное за последнее время — это смерть Пушкина. Такие новости вообще выбивают из колеи. Из хорошего — даже не знаю, порадовать сейчас могут только какие-то успехи Украины.

На работе люди предпочитают новости не обсуждать. Начальство так и говорит: не надо. Все уже давно знают, кто каких взглядов придерживается, что-то обсудить могут только единомышленник с единомышленником.

Убедить кого-то противоположного мнения я даже не пытаюсь. За три года после событий 2020-го и год после начала войны в Украине каждый утвердился в своих убеждениях, и сейчас нет такого, чтобы тебя кто-то слушал и был готов соглашаться. Разделение общества, конечно, есть, но люди вынуждены вместе жить и работать.

Женщина также признается, что чувствует тревожность за будущее своих детей в Беларуси.

— Каждый день я просыпаюсь с мыслями, как спасти детей. Старший ребенок уехал за границу, в итоге наша семья разделена. Каждый раз, когда я езжу к нему в гости, переживаю стресс на границе.

Я не знаю, как спасти младших детей, которые живут со мной в Беларуси. Много чего держит здесь, и я не могу просто взять и уехать. Дети живут в несвободной стране, какое у них тут будущее? Нужно будет становиться либо на одну позицию с властью, заглядывать им в глаза и поддакивать, участвовать в мероприятиях. Ибо альтернативного мнения сейчас в Беларуси быть не может.

Я не такой доли хотела для своих детей — хотела, чтобы они могли жить в свободе, выбирать, что делать и что говорить. Надо, наверное, им как-то вырываться отсюда.

Сама Марина тоже периодически задумывается об эмиграции:

— Иногда я думаю: если со мной пока еще ничего плохого не происходит, то это просто повезло. Никто не знает, что будет завтра. Учитывая, что у меня один ребенок находится заграницей, это уже делает меня подозрительным лицом, как в 1937 году. Поэтому живешь на постоянном стрессе. Радости жизни нет, пока продолжается война и репрессии.

Все, что подбадривает и держит на плаву — это встречи с друзьями и единомышленниками, понимание, что ты не один, и какие-то успехи детей, конечно.