Казакевич: Не вижу признаков конфронтации между Лукашенко и Путиным

Во время визита Александра Лукашенко в Россию его пресс-служба кормила народ фото и видео из Валаама и церкви, и до сегодняшнего дня отсутствовала информация о деталях переговоров с Путиным.

И лишь в понедельник Лукашенко заявил, что на Валааме обсуждались три основных вопроса: новая формула ценообразования на нефть, утилизационный сбор и предоплата за нефть. Пресс-секретарь Путина Песков не раскрыл деталей переговоров, обошелся общими фразами про двусторонние отношения — торгово-экономическое сотрудничество и вопросы безопасности.

С чем связан информационный вакуум вокруг поездки, Филин обсудил с политологом Андреем Казакевичем.

— Две причины может быть. Либо ничего, собственно, не происходило. Очень часто видно, что встречи между двумя этими людьми затянуты. Много бытовых элементов, разговоров, отдыха, может быть. Второе — наверное, повестка, которая там обсуждается, скорее, не о решениях конкретных.

Конечно, главный вопрос связан с войной. Остается очень много проблем для обеих сторон. Вопросы, связанные с возможными переговорами о разрешении конфликта, — тема, которая очень активно сейчас дебатируется и поднимается на разных площадках, и как это может выглядеть, какая будет роль стран в этом процессе.

Продолжение войны, потому что ясно, что есть какой-то план, задумки в плане участия Беларуси в этом всем, кроме того, что уже есть. Возможно, еще большее воздействие на гибридные страны, может быть, участие в таких схемах, как возвращение военнопленных.

Могли обсуждать кейс приговоренного к смертной казни гражданина Германии. Ну и хватает вопросов, связанных с перестройкой экономики в результате войны, логистических цепочек.

Появляются инвестиционные проекты, которые связаны с развитием военной и близкой к военной промышленности в Беларуси. Обсуждаются инвестиционные проекты Беларуси, например, развитие логистики на территории России, строительство разных коридоров. Достаточно большая повестка.

Много времени может уходить на обсуждение, на обмен информацией, а не на конкретное принятие четких решений.

— Некомплиментарные снимки Лукашенко пресс-службы Путина, РИА «Новости» разлетелись по соцсетям и вызвали горячее обсуждение о состоянии его здоровья, о том, что выглядит он, мягко говоря, неспортивно. Как это может повлиять на его имидж?

— Здесь не хочется спекулировать. Снимки разошлись. Было ли сделано это специально или нет, мне сложно сказать. Но, с другой стороны, это не первый случай, когда мы видим, что иностранные журналисты ловят не самые хорошие ракурсы.

Можно вспомнить его поездку в Зимбабве, в Средней Азии была такая ситуация. Или утечка через оппозиционных российских журналистов на саммите ШОС, что Лукашенко было плохо.

Публиковались его фото с ретушированными глазами и с очевидной коррекцией изображений. Наверное, есть вещи, которые уже нельзя скрывать. Вероятно, с физическим состоянием не все хорошо. Невозможно по такого рода фотоснимкам полностью оценить, насколько может влиять на работоспособность его внешний вид.

— Введение Беларусью безвиза для 35 стран Европы могло вызвать недовольство России, потому что беларусско-российская граница открыта и все, кто приехал в Беларусь, могут легко попасть в Россию, считает политический обозреватель Радыё Свабода Валерий Карбалевич.

Как думаете, прежде, чем вводить безвиз, Лукашенко согласовывал этот вопрос с Путиным?

— Не представляю себе, каким образом это решение могло быть принято без согласования с Москвой. Идея эта витала еще до 2020 года. И все упиралось именно в то, что есть определенные обязательства перед Москвой.

Сейчас уровень сотрудничества в этой сфере гораздо более плотный, есть общая база данных, есть обмен информацией по поводу пересечений. Мне кажется очень маловероятным, что в одностороннем порядке Александр Лукашенко принял решение по безвизу. Скорее всего, оно было очень точно согласовано с Москвой и, возможно, просто является частью договоренностей.

Другое дело, что для беларусских властей это совершенно не принципиальное решение, наверное, вряд ли это сможет серьезно повлиять на туристический поток или на развитие двусторонних отношений. На мой взгляд, это больше схема в плане снятия изоляции и обхода санкций, но в том числе и которые могут использоваться и Россией. То есть люди могут приехать в Беларусь и потом ехать дальше.

— Может ли закрытость информации о переговорах свидетельствовать о том, что встреча была напряженной и какие-то конфликтные вопросы обсуждались правителями?

— Тут много пространства для спекуляций. Не вижу каких-то признаков конфронтации и противостояния. Беларусские власти могут быть не согласны с каким-то проектом или с ценой за какие-то вещи.

Например, продукция ВПК, которую Беларусь продает России, за последние два года выросла в разы, в 3-4 раза, это может быть вопрос обсуждения, когда российская сторона говорит: надо как-то по нормальному, мы же вам это даем, давайте и здесь не наживаться. У беларусских властей может быть свое мнение.

Думаю, что эти расхождения, разные подходы обсуждаются не в плане конфронтации, а в плане квази-дружеского диалога, где каждая из сторон пытается продавить или отстоять свою позицию, но при этом не переходит это все на уровень конфронтации. По крайней мере, сейчас больше видно сотрудничества во всех сферах, чем каких-то серьезных противоречий.

Конечно, у России сейчас много рычагов влияния на Беларусь. И они их могут использовать и используют. В связи с тем, что их много, возможно, и не нужно продавливать или давить на беларусские власти. Им можно что-то недодать, предложить из конкретных вещей. Самый конфликтный мог бы быть вопрос, связанный с войной, и тут много спекуляций.

Например, говорят, есть позиция Москвы, чтобы Беларусь более активно вмешалась, может быть, даже со своими вооруженными силами. На мой взгляд, у РФ нет четкого представления, что бы она хотела в данном плане.

Наверное, происходит так, что есть идея, например: вы усильте давление на польскую границу. Беларусские власти соглашаются, потом наступает ответная реакция Польши — угроза перекрытия транспорта, и Минск говорит: «Ну а что нам дальше? Это плохо влияет на наши договоренности с Китаем, и вы же через нас возите. И давайте что-то другое».

То же самое может касаться включения Беларуси в войну. Представим, переход границы с Украиной — что дальше? Дроны летят на беларусские НПЗ — вы нам сможете закрыть небо, чтобы ничего не пролетело? Наверное, нет, потому что они Белгородскую и Курскую области защитить не могут, до Мурманска долетает.

Сейчас еще добавляется вектор возможного выхода из конфликта — мирных переговоров, которые не исключают, что будет одновременно вестись война. Конечно, беларусским властям хотелось бы вклиниться в этот процесс, стать посредниками. А России выгодно, чтобы Беларусь везде поддерживала на разных площадках их позицию.