Как развиваются конфликты между властями и протестующими

Почему власти и протестующие не садятся за стол переговоров, зачем сторонам важно уметь разговаривать – поговорили с двумя зарубежными экспертами.

Власть не слышит протестующих. Что делали в других странах?

Лори Натан: То, что власти не идут на уступки и всячески пытаются подавить мирные протесты, – это типичная реакция авторитарных режимов, которые по своей природе сопротивляются попыткам демократизации и не уважают права человека. И когда на них оказывается давление улицей, то они отвечают силой, репрессиями.

Режим всегда более терпелив, потому что в его руках – силовые структуры и госаппарат. Люди же устают выходить на улицы, потому что им нужно кормить детей, выплачивать кредиты и поливать огород. Если давление недостаточно сильное, то режим будет выжидать, пока протесты не выдохнутся и общество не заснет.

Лори Натан (Laurie Nathan), профессор практики медиации, директор программы медиации Института международных исследований проблем мира. Старший советник по медиации в ООН, член Академического консультативного совета ООН по медиации. Уроженец ЮАР, участвовал в миротворческих миссиях в Африке. В 2018 г. был ведущим фасилитатором программы по урегулированию политического кризиса в Македонии.

Научного ответа на вопрос, сколько обычно длится противостояние сторонников перемен и режима, нет. Это могут быть десятилетия, как в Южной Африке во второй половине 20 века, или несколько месяцев, как в Египте в 2011 г. Насколько долго, зависит от соотношения мощности уличных протестов и силы режима.

В ЮАР 80% населения выступали против апартеида, но им противостоял крайне репрессивный режим во главе с армией, победить которую гражданские активисты не могли. В результате, борьба за перемены длилась почти 40 лет.

Дэвид Кортрайт: История показывает, что демократические силы добивались победы тогда, когда они в течение длительного времени продолжали проводить мирные уличные демонстрации, не сбавляли оборотов и придумывали все новые формы протестов.

Дэвид Кортрайт (David Cortright), директор Глобальной политической инициативы, специальный советник по политическим исследованиям. Активист движения по предотвращению войн. Под его руководством Комитет за разумную ядерную политику (SANE) стал крупнейшей в США организацией за разоружение. Автор многочисленных книг и научных статей о ненасильственных социальных изменениях, ядерном разоружении и международном миротворчестве.

Во время движения против войны во Вьетнаме каждую весну и осень в Вашингтоне и Сан-Франциско проходили массовые демонстрации, красивые и креативные, но казалось, что они ни к чему не приводили.

И в 1969 г. люди решили поменять формат. Вместо демонстраций, они стали организовывать разные акции в своих мини-сообществах – во дворах, церквях, офисах, парках и т.д. И эта тактика сработала.

Люди поддерживали и мотивировали друг друга. Писатели, музыканты, актеры, художники, спортсмены, ученые, религиозные деятели и лидеры мнений – все они своими словами и примерами очень сильно вдохновляли других людей. Диалог внутри движения помогал поддерживать веру в победу.

Активисты учились правильно распределять свои силы. Если здоровье или семейные обстоятельства не позволяли участвовать в уличных демонстрациях, люди себя не винили. А делали то, что могли. И не прекращали. В этом красота мирного гражданского сопротивления – у каждого есть своя роль.

ЛН: Можно назвать три главные составляющие успеха. Протестующие проявляли максимум креативности для организации сторонников, у них были сплоченные и последовательные лидеры, а также четко сформулированная цель и стратегия по ее достижению.

Протесты или переговоры?

ЛН: Авторитарные режимы соглашаются сесть за стол переговоров тогда, когда понимают, что они теряют контроль над ситуацией. Они не пойдут на переговоры, пока думают, что могут победить уличные протесты, полагаясь на репрессивные методы.

Исследования показывают, что диалог случается тогда, когда ни одна из сторон не думает, что сможет победить. Это называется «теория зрелости конфликта» (conflict ripeness theory).

Так было в Южной Африке, когда после распада СССР освободительное движение осознало, что не сможет победить армию, а режим апартеида понял, что армия не может победить большинство населения страны. И обе стороны признали, что противостояние может длиться еще хоть сто лет, но никто в итоге не выиграет.

ДК: Махатма Ганди, Мартин Лютер Кинг и другие лидеры гражданского сопротивления говорили, что всегда наступает момент для переговоров, хотя сначала другая сторона вас игнорирует. Мартина Лютера Кинга называли экстремистом и арестовывали, но уже через несколько месяцев власти вынуждены были вести с ним переговоры.

В случае переговоров власти обычно требовали, чтобы оппозиция незамедлительно прекратила демонстрации и забастовки. Иногда демократические силы соглашались приостановить протесты на некоторое время, но не отказывались от права продолжать уличные акции, чтобы удерживать баланс и не потерять шансы на победу.

ЛН: Исследования показывают, что с точки зрения легитимности для оппозиции важно было публично выступать за переговоры. Даже продолжая уличные протесты и не веря в то, что режим пойдет на переговоры, сторонники перемен все равно призывали к диалогу, но при этом выдвигали свои требования.

Это всегда убедительный политический аргумент, в том числе для международного сообщества, которое сочувствует угнетенным, которому не нравится несправедливость и авторитаризм и которое осуждает насилие.

Что такое «челночная дипломатия» и зачем она нужна

ЛН: Обычно конфликтующие стороны видят ситуацию через призму «всё или ничего», поэтому им может понадобиться посредник. Работа медиатора заключается в том, чтобы успокаивать стороны, контролировать эмоции, помогать в разработке повестки и находить точки соприкосновения.

Если же каждый будет настаивать на бескомпромиссной победе, то переговоры зайдут в тупик. По определению, медиация – это форма разрешения конфликтов путем нахождения консенсуса.

Часто процесс медиации начинается с так называемой «челночной дипломатии» (shuttle diplomacy), когда медиатор разговаривает то с одной, то с другой стороной поочередно. Его задача – уточнить и сблизить позиции конфликтующих, донести до них цену продолжения конфликта и показать перспективы мирного соглашения.

Еще один эффективный метод подготовки почвы для переговоров – это неформальные встречи, часто на территории другого государства. В дипломатии их еще называют «Трек 2». Во встречах участвуют представители гражданского общества и приближенные к власти. На них не проводятся переговоры, но с помощью медиатора обсуждаются ключевые для будущего страны темы и реформы.

Это помогает повысить уровень уверенности конфликтующих сторон друг в друге и позволяет им понять, что путем диалога возможно решить даже самые сложные проблемы.

Сначала представители режима игнорируют подобные встречи и в лучшем случае присылают второстепенных представителей, но затем, когда позиции власти ослабевают, на встречи приезжают все более высокопоставленные чиновники.

ДК: Основная идея переговоров состоит именно в том, что ты должен разговаривать со своими «врагами». Если не будет диалога, то единственной альтернативой остается брутальное и затяжное столкновение с еще большей кровью.

Мартин Лютер Кинг говорил: мы никогда не забудем своих страданий, но мы должны научиться прощать тех, кто их причинил, потому что в будущем нам придется жить бок о бок, как бы сложно это ни было. Здесь может помочь механизм «Комиссий по установлению правды» (Truth Commissions).

В июне 2016 г. создание такой комиссии стало одним из условий мирного соглашения в Колумбии, где в результате затяжной гражданской войны погибли более 220 тысяч человек, в основном мирное население.

Результаты работы Комиссий правды не могут удовлетворить всех, особенно тех, чьи близкие погибли или пострадали. Правительства, в свою очередь, чаще всего не признают всех своих преступлений.

Но это такой срединный путь. Это болезненный психологический процесс, в ходе которого общество может исцелиться, хотя бы в какой-то степени, чтобы строить свое будущее.