Как белорусы бежали от репрессий в Украину – и что делают теперь, когда в Украину пришла война

Постепенно проблемы с документами решались, и для многих Украина успела стать вторым домом. А потом началась война. Россия вторглась в Украину, а российские ракеты летят в том числе с территории Беларуси.

Что происходит с эмигрировавшими в Украину белорусами сегодня? Об этом они рассказали Настоящему Времени.

«Белорусы из друзей превратились в угрозу»

Дмитрий Смирнов работал журналистом в T*T.BY — самом крупном независимом интернет-СМИ Беларуси, которое власти закрыли в мае 2021 года. Его главный редактор Марина Золотова и несколько сотрудников до сих пор в СИЗО. Дмитрию и его жене Ирине, финансовому менеджеру издания, чудом удалось избежать ареста.

«В конце апреля 2021 года жене взломали телеграм. Кто-то создал клон ее сим-карты, получил код и запустил аккаунт на других устройствах. Специалисты сказали, что с вероятностью в 99% это сделали спецслужбы.

Мы решили не искушать судьбу и съездить в небольшой отпуск в Киев. Взяли всего два рюкзака, сумку и поехали, как мы тогда думали, на месяц, — рассказывает Дмитрий Смирнов. — А буквально через несколько дней T*T.BY закрыли, а команду арестовали. Жене заблокировали все счета, и мы поняли, что если вернемся, то, скорее всего, нас тоже арестуют. Поэтому решили остаться в Киеве».

Ирина открыла в столице Украины ИП (стала индивидуальным предпринимателем), а Дмитрий быстро нашел работу в украинском СМИ, поскольку тогда многие компании в знак солидарности предлагали работу бывшим сотрудникам T*T.BY.

Пара получила ВНЖ и уже собирала документы на постоянный вид на жительство (отец Дмитрия — родом из-под Житомира), понимая, что в ближайшей перспективе в Беларусь они не вернутся.

Но 24 февраля началась война, которая перечеркнула все планы.

«В 5:30 утра я проснулся от взрыва. Как теперь я понимаю, это была сбитая ракета, которая летела в аэродром. Утром мы увидели, как соседи централизованно уходят с рюкзаками и чемоданами из своих домов. Украинцы были готовы к этому. Там даже детям в школах раздавали памятки, что с собой взять, если вдруг начнется война. Я же в это не верил до последнего.

Вечером 23 февраля мы с другом сидели в кофейне, и я его успокаивал, что все будет хорошо. А на следующий день увидел на фото разбитые стекла этой самой кофейни... — вспоминает Дмитрий. — Нам позвонили друзья и сказали, что есть возможность выехать в Польшу. Мы снова собрали те же два рюкзака и сумку и уже во второй раз оставили свой обжитый дом».

По дороге к границе вдоль всей трассы было много волонтеров, которые угощали беженцев кофе, чаем, картошкой, яйцами, шашлыками. В школе, где Дмитрий с женой остановились на ночлег, местные жители тоже устроили домашнюю кухню и накормили «первым, вторым и компотом».

Солидарность с беженцами вне зависимости от национальностей была огромной, рассказывает Дмитрий. Но на границе ему пришлось впервые столкнуться с иным отношением:

«Пограничник, узнав, что я белорус, поставил меня в конец самой длинной очереди и сказал: „Езжай к своему Лукашенко. Скажи спасибо, что вообще пропустим“. Я показывал свой ВНЖ, удостоверение, что я журналист украинского СМИ. Не помогло. Было озверение к белорусам», — вспоминает Дмитрий.

Тогда же они узнали, что все счета граждан Беларуси, даже зарплатные карточки тех, кто успел получить ВНЖ, в Украине заблокировали.

«С одной стороны, гонимый беженец, с другой — злодей. Но за что? Разница между нами и такими же беженцами-украинцами только в том, что они первый раз за год потеряли свой дом, а я — уже второй раз».

В Польше супруга Дмитрия попыталась открыть счет в банке, но получила отказ: сотрудник банка сообщил, что ее «уровень угрозы» составляет 8 из 10.

«Она расплакалась и убежала. И потом спрашивала меня: «За что? У меня заблокировали счета в Беларуси, закрыли счета в Украине, сейчас не дают открыть в Польше. Что я сделала? Что работала в независимом СМИ, что дважды бросала свой дом? — пересказывает Дмитрий. — Вот так белорусы из друзей в одночасье превратились в угрозу 8 из 10».

В начале марта Дмитрию все-таки удалось открыть счет, так как не все банки в Польше отказывают белорусам.

Из всего пережитого за последние полтора года это ощущение себя изгоями стало наиболее болезненным, говорит журналист:

«Моя совесть чиста. Я до последнего работал в СМИ, которое пострадало за честную позицию. Мне стыдно за белорусскую власть, но я с ней себя не ассоциирую. Тем не менее я понимаю, что в Киеве в ближайшее время белорусам будет очень сложно, — считает Дмитрий. — Я принял решение уволиться из украинского СМИ. Меня никто не принуждал, редактор все понимает и поддерживает.

Но я не хочу, чтобы потом им говорили: вот, мол, у вас белорус работал. Не получится сейчас белорусам и украинцам общаться так же, как до 24 февраля. Да и потом, наверное, тоже. Украинцы вернутся домой.

У меня же, скорее всего, такого шанса не будет. Потому что постоянно подсознательно будешь думать, что к тебе относятся не так, как раньше, а это тяжело. Из Беларуси меня вырвали, как зуб, с корнем и кровью. Там у меня осталась дочка от первого брака, мама, к которым я не могу приезжать. В Киеве я пустил новые корни, полюбил, захотел остаться — и меня снова вырвали».

Пока жизненные перспективы не ясны и состояние подавленное, Дмитрий с супругой решили жить сегодняшним днем:

«В нашей съемной квартире во Вроцлаве есть помещение с двумя стенами, отгораживающими нас от улицы, металлические ролеты на окнах и подземная парковка в доме. И это все, что мне теперь нужно. Мой уровень планирования сегодня — купить тушенку в подземный гараж. Это без шуток».

«Многим белорусам придется долго учиться гордости и самоуважению»

Акушер-гинеколог Станислав Соловей за участие в протестах против фальсификаций выборов и насилия дважды был арестован, отсидел административный арест, а потом с ним не продлили контракт. К тому же Станислав был одним из организаторов независимого профсоюза медиков, а потому всерьез опасался за себя и своих коллег:

«Очень изматывало осознание того, что я могу попасть в тюрьму, что могут быть пытки, чтобы заставить раскрыть активистов профсоюзного движения. Доходило до того, что я тренировался противостоять этим пыткам.

У меня есть фобия: я боюсь утопления. Я знал, что силовики иногда применяют пытку, погружая голову человека в воду. И я просто методично учился задерживать дыхание как можно дольше. К весне 2021 года у меня был аварийный чемодан на чужой квартире на случай экстренного побега. А к лету я уже постоянно носил с собой зубную щетку, белье на случай ареста».

Но ареста удалось избежать: в 2021 году доктор покинул Беларусь и уехал в Украину. Сегодня Станислав работает в клинике в Одессе. Когда началась война, он решил остаться в атакованной стране, чтобы помогать украинцам в их борьбе.

«У меня есть вид на жительство, есть бумага, где написано, что я сотрудник клиники, которая продолжает работать во время войны. Но будет ли этого достаточно военному патрулю? Будут ли они слушать объяснения человека с паспортом страны, с чьей территории к ним летят ракеты?

Патрульных вряд ли заинтересует то, что я боролся с режимом Лукашенко. Но я все равно сделаю этот шаг в ночь и пойду. Шаг за шагом нужно преодолевать свои страхи, когда знаешь, ради чего это все», — говорит Станислав Соловей.

Доктор считает, что страх и молчание многих его коллег во время протестов в Беларуси «стали звеньями одной цепи, которые привели к этой войне». Он рассказывает, как некоторые его коллеги-медики в Беларуси и сегодня постят фотографии с чиновниками Лукашенко, «будто ничего не происходит», и возмущается такой позицией.

«Россиянам придется пройти долгий путь осознания того ужаса, который творит их армия, и раскаяния в этом. Это и будет настоящая денацификация, которая и положит настоящий конец этой войне. А многим белорусам придется долго учиться гордости и самоуважению, ведь без этого жить совсем гадко», — написал доктор на своей странице в фейсбуке.

«Быть белорусом в Беларуси — как украинцем в «ДНР»

Правозащитница Татьяна Гацура-Яворская в дни белорусских протестов вывозила раненых с улиц, объезжала больницы и опрашивала пострадавших. Ее арестовали в апреле 2021 года по уголовному обвинению в организации беспорядков.

Когда вернулась из СИЗО, узнала, что ее мужа (гражданина Украины) избили и вместе с малолетним сыном депортировали из Беларуси, а ей запретили выезд из страны. Татьяна не видела семью год. Находясь под следствием, она снова вышла протестовать на улицу 27 февраля 2022 года — на антивоенный марш в центре Минска — и была задержана. После допроса правозащитницу отпустили домой. В марте, когда уже шла война, ей удалось нелегально, тайным путем покинуть Беларусь и приехать к семье в Украину.

«За неделю войны я поняла, что не могу не быть с семьей в этой беде. И конечно, не могу не быть еще одним солдатом на украинском фронте в этой нашей общей войне. Потому что теперь свергнуть режим Лукашенко возможно только после победы Украины», — объяснила правозащитница свое решение именно сейчас переехать из Беларуси.

Сейчас Татьяна с семьей живет в городе Дрогобыч Львовской области.

«Я чувствую большое напряжение от неизвестности и опасности. Здесь пока нет боевых действий, но каждую ночь воздушные тревоги, — рассказывает она. — Мы решили не убегать в подвалы, удалили приложение на телефоне, потому что он орет ночью и будит. Лучше выспаться, чем тратить нервы на постоянные перебежки в укрытия. Но многие в городе уже спят в подвалах своих домов».

«К белорусам тут настороженное отношение, особенно к мужчинам, их усиленно проверяют», — добавляет Татьяна. Она отмечает, что многие белорусы сегодня испытывают чувство вины за происходящее в Украине, но сама она его не разделяет:

«Я скорее испытываю сильную досаду за позднее прозрение общества. Все эти годы правления Лукашенко многие белорусы, да и украинцы, задавали вопрос, что плохого в диктатуре: мол, чистота, хорошие дороги, чем вы недовольны? Теперь до многих дошло, чем страшна диктатура. Диктаторы могут развязать войну — и люди не смогут на это никак повлиять».

Также правозащитница категорически не согласна со звучащими в адрес белорусов обвинениями в трусости:

«На антивоенный марш в Беларуси [27 февраля 2022 года] вышло много людей — я, честно, этого не ожидала. Я увидела, что, несмотря на непрекращающиеся с 2020 года репрессии, в белорусах сохраняется протестный потенциал: люди не боятся ни „суток“, ни ОМОНа и готовы выходить за ценности. Украинцы не понимают, что быть белорусом в Беларуси — как быть украинцем в «ДНР» или «ЛНР».

Или как быть сейчас проукраинским активистом в Херсоне, где крадут людей. В таком состоянии белорусы живут с августа 2020 года. Поэтому все, кто там сегодня, — никак не трусы. Для меня это самые мужественные и принципиальные люди, которые делают все, что в их ограниченных возможностях».

Татьяна считает, что чувство вины лучше заменить на чувство ответственности: «Мы должны делать все, что можем, чтобы исправлять ситуацию». Сама она сейчас вместе с белорусской диаспорой Италии и Белорусским фондом медицинской солидарности собирает средства для закупки систем вакуумной обработки ран для раненых украинских солдат.