Кац: «Лукашенко – торговец советской ностальгией, Путин – кадровый бюрократ»

Как, имея разные исходные точки, можно одинаково упустить возможности достичь процветания и построить похожие деструктивные режимы? Российский блогер и политолог Максим Кац сравнил пути России и Беларуси и пришел к выводу, что каждый из правителей плох по-своему:

– Первое, что нужно иметь в виду: Россия – это совсем не Беларусь. Пожалуй, единственное, что с социальной точки зрения объединяет их, это образованное, возрастное (средний возраст 40+) и преимущественно городское население обеих стран.

Все остальное совсем разное. С экономической точки зрения Россия – это классическая петрократия (экономика, основанная на экспорте сырья и в первую очередь энергоносителей). Считается, что такого рода экономика – питательная почва для автократии. Существует даже термин «ресурсное проклятие», когда страна получает слишком много бесплатных денег от сырьевого экспорта и политические элиты не заинтересованы в строительстве институтов. Зачем нужна конкурентная политика, независимые суды и пресса, условия для привлечения инвестиций и экономического роста? Ведь все это создает угрозу удержанию власти.

При этом трансграничная труба приносит много твердой валюты, ее поток легко сконцентрировать, монополизировать энергетические активы в руках ограниченного круга лиц, что не создает никакой угрозы правлению, а совсем даже наоборот, обеспечивает искомое единство власти и собственности.

Беларусь, даже если бы того очень хотела, не может быть петрократией. Да, перепродажа российской нефти долгие годы поддерживала режим Лукашенко, но вообще-то это не естественное для него состояние. Это было нужно для удовлетворения имперских амбиций российского руководства за счет российских же налогоплательщиков.

Но в Беларуси с фундаментальной точки зрения нет предпосылок для построения автократии, нет какого-либо простого актива вроде «Газпрома» или «Транснефти», захват которого обеспечит, с одной стороны, единство власти и собственности, а с другой – экономическое процветание без политических реформ.

При этом, подчеркнул аналитик, Владимир Путин и Александр Лукашенко пришли к власти разным путем и совершенно не похожи как политики:

– Каждый – органичный продукт своей эпохи, но эпохи их слишком разные. Александр Лукашенко – классический политик-популист, он вполне характерный для постсоветского пространства продукт первой половины 90-х, когда тяжелый трансформационный кризис породил усталость от любых перемен.

Лукашенко – бывший председатель колхоза, торгующий советской ностальгией, но не советской властью как таковой, не пустыми полками и всеобщим дефицитом, но стилистикой эпохи, «возвращением великой страны» в форме флага, гимна, герба и риторических изысков в духе 70-х. Он продал избирателю 1994 года ровно то, что тот был готов купить. Если приводить аналогии из российской политики, то Лукашенко – это гибрид Владимира Жириновского и Юрия Лужкова: с одной стороны, агрессивный популизм, яростный бунт против естественного развития общества, с другой – образ «крэпкава хозяйственника», который уж порядок-то наведет.

Таких политиков бессмысленно определять как левых или правых. Они говорят, мол, как есть сегодня – это неправильно, хаотично и непонятно. Правильно было вчера, давайте туда вернемся. На трибуне большого митинга Лукашенко вдохновенно вещает первое, что придет в голову, апеллируя не к фактам, а к эмоциям слушателя.

А вот Владимир Путин – кадровый бюрократ. Можно сказать, что он чекист, продукт КГБ. Но если посмотреть, какие должности он реально занимал, то он такой же чекист и разведчик, как билетер Большого театра – артист балета.

Путин всю жизнь провел на должностях вторых помощников и третьих заместителей. Он всю жизнь командует скрепками, всю жизнь «в аппарате» за спиной публичной политики. Путин никогда не участвовал в конкурентных выборах как кандидат, не агитировал за себя, не участвовал в дебатах. А единственный раз, когда он выступал в качестве начальника штаба Анатолия Собчака – провалил избирательную кампанию.

Путин – производное от политической системы конца 90-х, когда самый жесткий этап трансформационного кризиса был позади и начался видимый и ощутимый рост качества жизни. Он преемник в эталонном смысле слова: все настроения избирательной кампании 2000 года – это сохранение стабильности и продолжение курса Бориса Ельцина.

Уже сильно позже, во второй половине нулевых, 90-е станут «лихими», пропагандистским конструктом, призванным оттенить «тучные» годы. А на момент избрания Путина это был тот статус-кво, который нужно было беречь, чтобы все было ровно так, как есть.

Любые выступления Владимира Путина, если это не ответ на вопрос, это всегда чтение с листа совершенно нейтрального канцелярского текста, за которым слышится работа целой бригады спичрайтеров и корректоров. Да, за 20 лет Путин стал публичным политиком, вжился в ту роль, на которую был назначен.

Исходные условия, фундаментальные достоинства и недостатки в России и Беларуси были совершенно разными, напомнил Максим Кац: «У одной – большая территория, население, природные ресурсы и огромный внутренний рынок. У второй – выгодное транзитное положение и перспектива интеграции в европейский рынок (второй по совокупному ВВП после американского). Базовые вызовы для России не свойственны Беларуси, и наоборот».

– Тем не менее, в совершенно разных условиях были построены две информационные автократии, не просто сходные по формальным признакам, но даже ощущающие собственную близость и родство. Российское руководство, несмотря на всю историю отношений, построенных на взаимном обмане и эксплуатации, продолжает, не считаясь с издержками, поддерживать западного соседа.

Это приводит к очень простому выводу: деструктивные режимы растут на любой почве. Маленькая вы страна или большая, есть у вас ресурсы или их очень мало – все это не так важно для конечного результата.

Имеют значение только политические институты: конкурентный парламент, независимый суд, свободные СМИ. Если они достаточно развиты и устойчивы – переварят кого угодно, хоть «серого бюрократа» вроде Путина, хоть «звезду митингов» вроде Трампа. Если нет, то кто угодно их сломает, хоть безликий сотрудник КГБ, хоть председатель колхоза.

Так что задача – не просто забрать власть у Путина и Лукашенко, но и сделать так, чтобы в наших странах больше не было возможным построение авторитарного режима. Если безумный популист, победивший на президентских выборах, будет ограничен в своих действиях парламентом, судами, прессой, другими институтами гражданского общества – ничего страшного не случится. Вот над созданием таких институтов нам и нужно работать, – резюмировал политолог.