История рыцаря: «Я сказал «бейте», я привыкший. Они ударили пару раз, а потом им стало неинтересно»

Педагог после Окрестина ушел на больничный, а его уволили за прогулы.

Все фото из личного архива Сергея Шибеко

— Наш рыцарский клуб просто выбросили из центра после двадцати лет работы, — переживает руководитель клуба «Дикая охота» Сергей Шибеко.

20 лет он возглавлял одно из самых зрелищных объединений Минского дворца детей и молодежи «Золак». Однако в ноябре  руководство уволило преподавателя и потребовало освободить помещение клуба от инвентаря и доспехов.

Причиной такого поведения госучреждения стала гражданская позиция педагога.

«Все время на Окрестина у меня была только одна мысль: «Выдержать, пережить!»»

— 9 августа я, как многие, почувствовал себя обманутым и пошел вечером в центр. Но задержали меня 12 августа в своем районе  Уручье. Там в эти дни были массовые акции протеста возле ТЦ «Спектр».

Как и всех, при задержании били, но мне досталось меньше.  Больше всего избивали тех, у кого находили что-то: флаги или, например, газовый баллончик. У меня с собой ничего не было, кроме ключей и телефона.

Я еще сказал: «Бейте, я привыкший». Они ударили пару раз, а потом почему-то им стало неинтересно, может, потому что я не очень боялся. Я действительно привык к физической боли, после каждого турнира у меня синяков бывало и больше, — признается Сергей, вспоминая свое задержание.

Он рассказал, как обращались с людьми на Окрестина, что помогло продержаться там больше суток ему самому и не сломаться морально.

— Силовики нас постоянно оскорбляли и унижали, у девушек спрашивали, «сколько твой получает» и хвастались, что они очень много зарабатывают. Когда били, приговаривали: «Хотели свободы? Вот вам перемены и свобода!»

В Первомайском РУВД, куда меня привезли, нас сначала держали в спортзале, пол там был в крови. Ночь мы провели в непроветриваемых камерах. Некоторые от недостатка воздуха теряли сознание. Были нормальные сотрудники, которые, уводя кого-то в туалет, специально какое-то время придерживали дверь, чтобы нам попало хоть немного воздуха.

Утром нас погрузили в автозаки, как селедок, друг на друга. Мы попытались спросить, куда нас везут. В ответ пошутили: «В лес».

На Окрестина на протяжении всего времени нас держали только в трех позах: на коленях — голова в пол, руки за голову, стоя лицом к стене или лежа на земле, руки за голову. Много часов стояли на коленях, а лицом к стене вообще часов 14!

Находиться длительное время в статичной позе очень сложно. У меня проблемы с позвоночником до сих пор.

Люди падали, потому что нас били и больше суток не кормили и даже не давали воды. Рядом со мной стояли ребята, которых там мучали уже вторые и третьи сутки.

Если видели, что кто-то начинает сползать по стене, рядом стоящие старались подхватить и попробовать поставить, иначе прибегали охранники и избивали.

К медикам пускали только тех, кому было совсем плохо, однако после, кого не увозили на скорой, возвращали в строй.

Я старался отключиться, хоть на пару минут, хоть на 20 секунд, закрывал глаза и пытался заснуть и, если получалось, радовался, что пережил еще пару минут. На протяжении всего времени у меня в голове была только одна мысль: «Выдержать, пережить!»

Суд был очень быстрый, зачитали одинаковые на всех обвинения про участие в акции и лозунги и снова вывели во двор лицом к стене. Но сроки давали разные — от 5 до 15 суток. Мне дали пять. После суда ненадолго попали в камеру — сырой каменный мешок, которому мы очень обрадовались, потому что можно было сделать пару шагов или присесть.

14 августа ночью, когда мы снова стояли лицом к стене на Окрестина, пошел слух, что будут выпускать. Показалось, что приехал кто-то из начальства. Нас завели в какую-то камеру, где была еда, мы быстро поели, и нас отправили на выход.

Карточку из поликлиники изъял Следственный комитет

— Я попытался уточнить, где мои вещи. Ответили: «Валите уже, потом заберёте! Или обратно хотите?» К слову, позже, как и многие, стоял в очереди по полдня, но даже с волонтёрами не нашёл свой телефон. Написал заявление о пропаже вещей, но мне пришел ответ, что разбираться не будут.

Той ночью мы шли к выходу и не могли поверить в то, что нас отпустят. Я уже собрался отдать майку пацану, у которого своя была вся порванная и в крови. Денег, конечно, ни у кого не было. Но, если честно, домой в Уручье я готов был бежать пешком.

А когда вышли, просто офигели! Вокруг было много людей и все что-то предлагали. Я попросил сигарету, потом какой-то парень отвез меня домой, — рассказал Сергей про самые страшные сутки в своей жизни.

После них ему уже дважды приходилось брать больничный в связи с сильными болями в спине. На следующий день после возвращения его травмы зафиксировали врачи в поликлинике.

— Я тогда и подумать не мог, что все нужно снимать на фото и видео. Мне было достаточно того, что в карточке отметили все ушибы, ссадины, травмы, — делится Сергей.

Не мог он предположить и того, что его карточка будет представлять интерес еще для кого-то. Однако позже ее изъял Следственный комитет.

— Мне позвонили и попросили прийти, вроде как обсудить то, что там написано. Но я не пошел, хоть и знаю, что там написана правда, — говорит Сергей.

В начале учебного года он пришел на работу и встретил в коллективе много единомышленников.

— Мы, педагоги, даже хотели вынести вопросы происходящего на педсовет, но нам категорически запретили, сказали, что «Золак» вне политики. И тогда мы, около 20 человек, записали видеообращение, в котором высказали свое мнение.

«Директор заявил, что выборы выиграл Лукашенко и никак иначе»

— После этого на всех началось давление руководства. Нас вызвали в управление по образованию Мингорисполкома. Чиновники возмущались нашим поступком и говорили: вы что, хотите как на Украине?

Руководство дворца в нашем чате стало экстренно искать желающих, чтобы записать ответное обращение в поддержку властей. Но, видимо, не нашло, потому что обращение так и не появилось.

Директор и замы проводили беседы с каждым из нас. Лично мне директор заявил, что выборы выиграл Лукашенко и никак иначе, а идеологи напомнили, что «нами манипулируют, мы не представители народа, и педагоги в учреждении государственного образца должны поддерживать идеологию государства», — рассказывает Сергей.

В результате давления, по его словам, были доведены до увольнения или уволены уже четверо из участников видеообращения.  

— Меня впервые за почти двадцать лет стали подлавливать на несоблюдении графика работы. А специфика клуба такая, что мы можем находиться в нем сутками, например, перед выступлением, а в другое время можем перенести занятия для удобства, конечно, согласовав с руководством. И проблем по этому поводу никогда не было, потому что мы представляли Дворец на всех мероприятиях, брали призовые места.

Официально участниками клубы могли числиться только подростки с 14 лет, но мы разрешали в качестве ознакомления приходить младшим ребятам, и они с удовольствием шли. Выпускники часто заходили, потому что это хобби на всю жизнь, — рассказывает руководитель о тех, кого объединил клуб. 

В его графике нашли нестыковки и предложили либо уволиться самому, либо «по статье».

— Я сказал, что сам не буду увольняться, потому что не вижу причин. На пропуски, к которым придрались, я написал объяснительные, предъявил больничный, потому что после Окрестина мучился со спиной. Но меня уволили за прогулы, — делится собеседник.

Он признается, что о себе возможности подумать еще не было, а вот о судьбе клуба очень переживает.

— Это дело всей жизни, очень жаль детей и всех, кто любит наш клуб и вложил в него много сил. Мы полностью сделали ремонт в зале, где занимались, и оборудовали его всем необходимым. Все за свой счет. Дворец нам выделил голые стены. Мы навели такую красоту!

Я изо всех сил пытался сохранить клуб, чтобы у детей была возможность продолжить тренироваться, представил руководству на свое место трех кандидатов с профильным образованием. Директор провел собеседование с каждым, но не взял никого и предпочел закрыть клуб, — переживает Сергей.

Оборудование зала пришлось демонтировать, часть доспехов забрали домой члены клуба, часть разрешили оставить на хранение в музейном комплексе «Дудутки». Там же ребятам предложили тренироваться, но это пригород и добираться туда сложно. Сейчас Сергей ведет переговоры с другими рыцарскими клубами о том, чтобы его дети продолжили заниматься и не теряли навыки.

— Я очень хочу, чтобы нам посодействовали в поиске нового места в пределах города, — надеется Сергей.