Илья Сильчуков: «Этой системе нужны люди с ограниченным горизонтом – работа, квартира, какая-то зарплата и делать, что скажут»
Оперный певец, вынужденный эмигрировать, — о событиях в Беларуси и Украине, о геноциде культуры и патриотизме.
Экс-солист Большого театра оперы Беларуси Илья Сильчуков в августе 2020 года открыто высказался против насилия, после чего был уволен «за аморальный поступок». После этого артист целый год не мог вести концертную деятельность в Беларуси и вынужден был уехать, чтобы продолжить работать.
В откровенном интервью «Салідарнасці» Илья рассказал, почему ни разу не пожалел о своей позиции, чем занимается в США и о возвращении на Родину.
«Замдиректора уточнил, может, меня кто-то заставил высказаться, а я хочу опровергнуть?»
— В октябре 2020 в театре шла постановка «Фауста», но случилась вспышка ковида. Я тоже болел и как раз был на больничном. О своем увольнении узнал из СМИ. Потом позвонил замдиректора и переуточнил, действительно ли я участвовал в записи ролика, может, меня кто заставил или подставил, а я не то имел ввиду и хочу опровергнуть.
Недавно слышал их новую версию о том, что тем, кто высказывал активно свою позицию, платили аж по 400 тысяч долларов. Интересно, почему именно по 400, откуда у них такая сумма набежала? — смеется артист.
— После увольнения из театра в Беларуси вы продолжали работать в Европе, а потом приняли решение вообще уехать. Почему?
— Артисты, которые открыто высказались, попали в некие списки, и нам действительно в стране невозможно было выступать. Я продолжал ездить в Европу, однако в какой-то момент на границе ко мне стали проявлять повышенный интерес.
Не знаю, чем это могло закончиться. Но мы с семьей приняли решение уехать в США, где живут мои родственники.
— За прошедшее время не пришлось ли вам пожалеть о том, что вы тогда не промолчали, сделали такой выбор, ведь многие ваши коллеги остались и до сих пор работают?
— Нет, конечно. У меня не было никакого сожаления, потому что для меня согласие с самим собой, со своей совестью, душевное равновесие гораздо важнее, чем некое видимое благополучие.
Честно говоря, и выбора никакого передо мной не стояло. Для нормального человека другой позиции просто не могло быть.
Как можно было спокойно смотреть, например, на то, как расправлялись с артистами Купаловского театра! В такой ситуации нельзя было делать вид, что ничего не происходит. Для меня было очевидно, как поступить, когда творится такое беззаконие.
После августа-2020 наступил момент, когда молчание можно было расценивать как соучастие в преступлении. Я так считаю.
— Вас очень сильно задело то, что произошло с Купаловским?
— Для меня это стало триггером. Это мои коллеги, среди них есть мои друзья. Мы с ними — один цех.
Купаловцы — это ДНК нации. Гэта вусны народа, культурная памяць! И в один момент они все стали врагами народа. И что, мне нужно было поверить в версию пропаганды о том, что все эти люди — какие -то асоциальные личности, и махнуть рукой на то, что театра не стало? Как такое возможно!?
Надо сказать, что на тот момент подавляющее большинство сотрудников нашего театра были единогласны. Мы сразу собрали несколько сотен подписей в знак солидарности с купаловцами. Позже этот список стал приговором для многих моих коллег.
— Тем не менее многие артисты и вообще творческие люди продолжают работать, не знаю, охотно или нет, но кто-то выступает на государственных праздниках, кто-то — на каких-то идеологических мероприятиях. Как вы к ним относитесь?
— К рядовым сотрудникам — с сожалением. Думаю, у них положение примерно такое, как у жителей Крыма или Донецка. В таких условиях оккупации перед каждым из них стоит сложный выбор, оказывать содействие оккупантам или пытаться как-то противодействовать, бастовать. Я понимаю, что у разных людей могут быть разные причины для того, чтобы сделать тот или иной выбор, и никого не могу осуждать.
Но есть руководители, есть знаковые фигуры, крупные артисты, музыканты, светила. Эти люди, я считаю, не имеют права молчать. Они должны осознавать свою ответственность.
Когда они громогласно молчат или, еще хуже, начинают подпевать в тон властям, на мой взгляд, это преступно. Когда ты видишь маэстро на сцене, тебе кажется — ну, орел! Но получилось, что в жизни не все они оказались орлами.
— Репрессии в стране, в том числе и представителей культуры, продолжаются. Их задерживают, дают большие сроки. Вы следите за этими событиями?
— Конечно. Я расцениваю это как культурный геноцид. Для меня совершенно очевидно, что это планомерное уничтожение нашей духовности. Когда любой думающий человек становится лишним. Этой власти нужны только согласные, с хорошо развитой кивающей мышцей шеи.
А мы в течение почти 30 лет создавали свой пласт, у нас появился некий потенциал, новые течения, имена, молодые талантливые режиссеры и артисты. У нас сформировался новый слой интеллигенции, которая уже видела мир, с другими взглядами на искусство и на общество. И сейчас их всех уничтожают. Это трагедия, на самом деле.
— Что ждет страну, которая уничтожает свою интеллигенцию и вообще думающих людей?
— Девальвация содержания. Останется только форма со «Славянским базаром» и треш-контентом внутри.
Я не могу здесь злорадствовать. Я очень люблю свою страну, отказался уезжать из нее 20 лет назад, когда уехали мои родители. Очень радовался, когда у нас начало получаться что-то свое, национальное. Поэтому видеть, как это все разрушается, як знішчаюць нашы падмуркі, вельмі балюча.
«В США уже не нужно объяснять, что это за страна Беларусь»
— Расскажите о своей творческой деятельности, чем сейчас занимаетесь?
— Я живу в Бостоне. Преподаю в частной школе, как «профессор музыки и театра». Зимой дебютировал в сценической версии кантаты Клода Дебюсси на библейский сюжет «Блудный сын», поставленной Tacoma Opera.
Начал сотрудничать с проектом ROP (Refugee Orchestra Projeсt). Это оркестр беженцев, эмигрантов под руководством Лидии Янковской. И в репертуаре преобладают произведения классиков-эмигрантов, которые, как и мы, вынуждены были в свое время уехать из родной страны. Это и Россини, и Доницетти, и Рахманинов.
Продолжаю выступать в нескольких европейских постановках, только возвращаюсь оттуда не домой, а на другой континент.
Всегда с удовольствием соглашаюсь участвовать в благотворительных концертах, сейчас в помощь украинцам. Конечно, постоянно работаю над белорусскими проектами. В Вашингтоне прошел большой концерт из серии «Чатыры стагоддзі беларускай вакальнай традыцыі», которые мы делаем совместно с коллегой, музыкантом Татьяной Лойша.
Этот проект мы с ней презентовали на Рождественском форуме в Большом театре Беларуси в 2019 году. Он тогда всем очень понравился и оказался очень востребованным публикой. И здесь диаспора его прекрасно приняла.
Бывают выступления, во время которых я по-настоящему отдыхаю. Недавно пригласили на Белорусское Купалье. Это было незабываемо: венки, речка, белорусская музыка, песни, драники. Очень красиво! Конечно, все поучаствовали в благотворительном сборе для наших соотечественников, которые нуждаются в помощи.
Вообще, эта волна нашего национального подъема, которая возникла после 2020 года, очень вдохновляет. Сейчас принимаю участие в Днях белорусской культуры. В разных городах Америки пройдет больше десяти концертов, билеты на все раскуплены.
— Как вообще из Америки сейчас видятся события в Беларуси?
— Когда я говорю, что белорус, многим уже не нужно объяснять, что это за страна. Безусловно, война в Украине внесла свои коррективы, и повестка дня изменилась. И белорусы, как и все остальные, сейчас просто стараются, как могут, помогать украинцам.
Например, здесь белорусская и украинская диаспоры идут рука об руку. Белорусы постоянно организуют разные благотворительные мероприятия, и я всегда в них участвую.
Сам лично я сильно переживаю за наших ребят, которые воюют в Украине, за наших героев. Очень тяжело узнавать о смерти кого-то из них. Они погибают не только за Украину, но и за нашу свободу.
Я созваниваюсь со своими коллегами и друзьями в Украине, с нашим маэстро Вячеславом Воличем, который работает в Одесском оперном театре, и они дают спектакли прямо сейчас. Там же поет наш тенор Эдуард Мартынюк.
«Илья, зачем ты лезешь в политику?»
— Сейчас белорусы очень много рефлексируют на тему коллективной вины.
— Я отношусь к участию Беларуси, как к участию Херсона или Мариуполя. Когда оттуда летят ракеты на остальную часть Украины, это не означает, что жители этих городов за то, чтобы ракеты летели. Они просто не могут ничего сделать.
Я как раз один из немногих, кто был уверен, что война будет. Понимал это с самого начала так называемых совместных учений в сентябре 2021 года. Но я никогда не сомневался в победе Украины.
Мы все видим, что Россия не достигла ни одной из своих целей. Сейчас им приходится довольствоваться буквально выдавливанием украинской армии с кусочков территории в Луганской области, а хотели дойти чуть ли не до Ла-Манша.
— Еще в начале этого года вы говорили, что мечтаете вернуться в Беларусь. Изменилось ли ваше мнение?
— Я с радостью вернусь в Беларусь, как только будет возможность. Когда там ничего не будет угрожать моей жизни, моей семье, моему творчеству.
В 2020 году мы поняли, что мирный вариант смены власти в нашей стране не прошел и весь народ вдруг оказался лишним. Эта власть думает, что сможет заменить весь народ. Но это у них, конечно, не получится.
— И все-таки все ваши родные живут в США много лет. А вы оставались в Беларуси и даже этот свой отъезд считаете временным и намерены вернуться. Вы — настоящий патриот.
— Сейчас очень обесценили смысл этого понятия. А мне действительно было хорошо в Беларуси, я чувствовал и продолжаю чувствовать себя причастным к формированию культуры нашей страны.
В 2020 году как раз накануне выборов у меня состоялся разговор с одним из коллег, который имел противоположную точку зрения. Он спросил: «Илья, зачем ты лезешь в политику? У тебя все есть: семья, успешная карьера здесь, контракты в Европе, куча премий и наград».
Этот человек даже мысли не допускал о том, что кто-то может хотеть чего-то большего, чем просто достижение своих личных благ. Что кто-то может хотеть хорошего не только для себя, но и для других. А я бы хотел, чтобы все белорусы могли также реализоваться, как я, могли зарабатывать, могли мечтать и исполнять свои мечты.
Но этой системе не нужны такие, ей нужны люди с ограниченным горизонтом: работа, квартира, какая-то зарплата, а дальше чтобы делали, что скажут.
А я хочу, чтобы у всех был выбор и возможность расширить свои горизонты.
Читайте еще
Избранное