Газовый кулак и национальный интерес

В борьбе с Беларусью «Газпрому» трудно отступить и почти невозможно победить. При этом его победа не означает успеха для России.

Очередной газовый конфликт, на этот раз в отношениях России с ее ближайшим геополитическим союзником — Беларусью, набирает обороты, и «элегантного», как любит выражаться ее лидер Александр Лукашенко, выхода из ситуации пока не предвидится.

«Газпром» не может отступать дальше не только из-за потери лица. Победи в сегодняшнем столкновении Беларусь, и завтра будет крайне сложно поднимать цены для остальных постсоветских покупателей, многие из которых точно так же контролируют транзитную трубу. В более широком плане распространится понимание того, что энергетическое оружие не столь всесильно, как об этом еще недавно было принято думать.

Но и Минск отступить не может. И дело не столько в экономике — в краткосрочной перспективе после многих лет роста потеря нескольких процентов ВВП для страны не критична. Просто политическая физиология авторитарных режимов типа белорусского такова, что они существуют до тех пор, пока лидер-харизматик обладает всей полнотой контроля на своей суверенной территории. Если Лукашенко отдаст «Белтрансгаз», наступит «эффект Акелы». Поняв, что лидер недостаточно силен, слуги режима начнут спасаться в одиночку. Кто-то предложит свои услуги Москве, а большинство — Западу, поскольку там можно выторговать более привлекательные статусные перспективы — роль элиты независимого государства. В этом поле возникнет платформа для взаимодействия между номенклатурой и нынешней оппозицией, а там можно будет вести речь лишь о сроке падения режима, но не о принципиальной возможности его сохранения.

Поэтому Беларусь обещает стать гораздо более крепким орешком для «Газпрома», чем Украина год назад. Есть как минимум три важных отличия, которые позволяют Беларуси сопротивляться активнее и, по всей вероятности, результативнее.

Во-первых, Минск сохраняет возможность мобилизовать в свою поддержку часть российского общественного мнения, что немаловажно с учетом предвыборной ситуации в России. Отношение к Украине — всем этим «западенцам-националистам» — в России на протяжении всего периода независимости было сложным, а после «оранжевой революции» благодаря соответствующей пропаганде стало по преимуществу негативным, поэтому идея приведения экономических отношений с ней в соответствие с политическими была популярной. Иное дело — Беларусь. Достаточно представить себе митинг ветеранов войны перед российским посольством в Минске под лозунгами «Россия! Помни, кто был с тобой в 1941!» и «Предавший брата достоин Божьей кары!», чтобы понять, что «Газпром» еще далеко не выиграл борьбу за симпатии россиян.

Во-вторых, в отличие от Украины, где, как известно, еще в 90-е годы состояния делались на перепродаже российского газа, в Беларуси будет труднее найти группу людей, способную пролоббировать схему, аналогичную «Росукрэнерго», что затрудняет поиск компромисса. Трудно сказать, насколько «Росукрэнерго» прозрачна для Виктора Ющенко, но для Лукашенко непрозрачных компаний, тем более системообразующих, быть не может.

Кроме того, белорусское руководство обязано исходить из того, что отдельные уступки в отношениях с Россией в долгосрочном плане мало что дают. Год назад «Газпром» объяснял низкую цену на топливо для Беларуси тем, что она оформила в его собственность трубопровод Ямал — Европа и передала компании в долгосрочную аренду землю под ним, а сегодня этого уже недостаточно. Верен расчет Минска или нет, но он не хочет покупать очередную отсрочку за стратегический ресурс.

В-третьих, на Украине не стоял вопрос о самом сохранении государственности. Даже наиболее предвзято относящиеся к России политики и аналитики говорили о стремлении ослабить украинский суверенитет, сохранить ее в орбите российского влияния, предотвратить вступление Украины в НАТО и т.д., но ни в коем случае не о ставке на поглощение Украины. Применительно к Беларуси, усилиями оппозиции вопрос о возможном исчезновении страны с карты Европы вброшен в медиа-пространство.

Не вина, но огромная проблема «Газпрома» — прежде всего, в самой Беларуси — сегодня состоит в том, что подлинная цель российской политики в этой стране никому не известна и не понятна.

Если повышение цены на газ продиктовано исключительно экономическими соображениями и может осуществляться постепенно, позиция российской компании будет встречена не просто с пониманием, но с одобрением значительной частью оппозиции, которая осознает, что при субсидируемой энергии в Беларуси не будет реформ. Но если газовый прессинг применяется для того, чтобы заставить Лукашенко провести объединительный референдум, следует ожидать скорее национальной мобилизации вокруг лидера и парадоксального со многих точек зрения роста антироссийских настроений в русскоязычной и, казалось бы, по определению пророссийской стране.

По всей видимости, «газпромовские» переговорщики все это хорошо понимают. И в том числе по этим причинам, а не только из-за потенциальных сложностей в отношениях с европейскими потребителями, они снизили свою запросную позицию с 200 долларов за тысячу кубометров до 100 с небольшим, чем, впрочем, в очередной раз заставили всех задуматься о том, какая же цена газа для Беларуси все-таки является рыночной и экономически обоснованной.

Впрочем, очередная предновогодняя газовая лихорадка, несмотря на весь масштаб события, все еще может остаться всего лишь неприятным эпизодом. Компромисс, хотелось бы надеяться, будет найден, как был он найден в 2004 году, когда газ Беларуси уже отключали.

Однако происходящее заставляет задуматься о феномене более общем. Для России, которая все больше перестает быть пост-имперским государством и приобретает черты государства национального, чрезвычайно важно научиться формулировать свой национальный интерес и проводить соответствующую ему внешнюю политику. Советские традиции здесь мало чем помогут.

Применительно к конкретному белорусскому казусу это должно означать следующее: если только Россия действительно не стремится к инкорпорации Беларуси, она, безусловно, должна добиваться максимально возможной цены за продукты своего экспорта. В этом плане позиция «Газпрома» абсолютно легитимна. Налоги, которые будут платить компании-экспортеры (как, например, этот будут делать российские нефтяники с 1 января при поставке сырья в Беларусь), государство должно использовать внутри страны и за рубежом.

Если Москва при этом считает необходимым оказать экономическое содействие внешнеполитическому союзнику, для этого существуют возможности в виде межгосударственных кредитов, к которым, кстати, можно и нужно прилагать условия. Если необходимым считается военное присутствие на его территории, имеет смысл заплатить за это деньги — хотя бы для того, чтобы в какой-то момент не стать объектом шантажа; более того, не исключено, что необходимость платить заставит реально оценить ставки. В этом случае выигравшими могли бы считать себя все стороны.

Белорусский газовый кризис должен помочь российскому политическому классу вспомнить, что национальный интерес есть понятие комплексное. Оно не сводимо ни к национальному эгоизму — то есть стремлению получать преимущества исключительно за счет и в ущерб своим внешнеполитическим контрагентам, ни тем более к корпоративным или иным частным заинтересованностям. И главное, национальный интерес должен быть понятен нации, а не отдельным ее представителям.