Фридман: «Если Россию признать террористом, то как вы с ней будете вести диалог? А такая необходимость может возникнуть»

Сенат США принял резолюцию, которая призывает Госдепартамент признать Россию государством-спонсором терроризма. Впервые такой перечень был составлен в 1979 году, и на лето 2022 года в нем 4 страны: Сирия, Иран, КНДР и Куба. Ранее в списке находились, но были исключены Ирак, Южный Йемен, Ливия и Судан.

Если решение будет принято, это позволит не только контролировать и ограничивать экспорт товаров двойного назначения, усилить экономическое давление, но также накладывать санкции в отношении тех лиц и стран, которые поддерживают с РФ торговые отношения.

Впрочем, ключевое слово в этом предположении — «если». Что удерживает Госдеп США от подобной меры и может ли она быть эффективной на теперешнем этапе или только вызовет новый виток эскалации, Филин обсудил с политическим обозревателем, историком Александром Фридманом.

— Призывы включить Россию в «черный список» звучали еще в 2018 году в связи с «делом Скрипалей» и далее не раз повторялись (задолго до февральского вторжения в Украину), но при Трампе такого решения так и не приняли. Почему медлит администрация Байдена и пойдет ли она на такой шаг?

— Насколько мы видим, Госдепартамент до последнего на этот шаг идти не хотел. Можно, конечно, признать Россию страной-спонсором терроризма, будут очень жесткие санкции (не только те, что затронут напрямую российскую экономику, но и вторичные, под которые попадают те, кто продолжает иметь дело с РФ). Но возникает вопрос (его и в Европе часто задавали, к слову): а что дальше?

Экономически — да, России будет больно, но одновременно это повысит агрессивность РФ. Поэтому тот же президент Франции Эммануэль Макрон в своих выступлениях избегает таких определений, как «терроризм».

Если все-таки такое решение примет, например, Конгресс, это фактически означает окончательный разрыв отношений между США и Россией. Потому что это самый радикальный шаг, после которого сложно представить себе что-то еще.

— То есть, права та часть европейских и американских политиков, которые называют возможное решение «чисто символическим» и говорят, что оно никак не изменит ситуацию?

— Действительно, коренным образом это на ситуацию не повлияет. Но станет еще одним шагом в сторону эскалации. Видимо, Россия в ответ примет что-то подобное — хотя у нее недостаточно экономических возможностей, чтобы навредить США.

Проблема заключается в том, что мы идем по спирали эскалации. И что будет следующим? Поэтому критики и говорят, что включение в «террористический» список усилит давление, но факторов, которые заставят Путина сдержаться и не применить ядерное оружие, будет все меньше.

— Насколько в этой ситуации важно мнение третьих стран: в частности, Китая, который имеет свои виды на российский рынок?

— Китай занимает здесь двоякую позицию. С одной стороны, зависимость РФ от Китая увеличивается. Но с другой стороны, китайское руководство, судя по всему, на лобовой конфликт с США и Западом также не готово.

Поэтому оно всячески подчеркивает и говорит американцам: вы сферу наших интересов не трогайте. Ведь Си Цзиньпин сказал Байдену: «Те, кто играет с огнем, погибнут от него» (в беседе лидеров стран 28 июля, по информации МИД Китая, такое предупреждение прозвучало по «тайваньскому вопросу» — Ф.).

Китай готов к конкуренции, но не к открытой войне, и публично подписываться за Путина не будет.

— Конечно, история не имеет сослагательного наклонения. И все же — если бы решение о признании РФ «спонсором терроризма» было принято раньше, могла ли быть предотвращена война в Украине? Или, наоборот, вторжение могло начаться раньше?

— Я не думаю, что решение США повлияло бы на поведение России. Ее руководство действует в последнее время без оглядки на кого бы то ни было. Решение о войне, на мой взгляд, было принято весьма давно, и вряд ли действия американцев могли на него повлиять.

Возможно, война могла начаться немного раньше — если Россия сделала бы для себя вывод, что с американцами договориться не представляется возможным, они интересы РФ учитывать не желают и всячески игнорируют, поэтому надо попытаться «продавить их».

— Тем не менее, этот шаг все еще не сделан, а Россия каждый раз реагирует на его обсуждение крайне нервно. В частности, представитель МИД РФ Мария Захарова назвала инициативу «мерой идиотического характера» и заявила, что подобное «без ответа не останется». Чем реально способна ответить Россия, помимо уже привычного набора угроз?

— Агрессивные словесные конструкции во многом рассчитаны на собственную, внутреннюю публику — показать, как Россия готова ответить, как не поддается на шантаж и угрозы, и прочая, прочая. С другой стороны, цель — запугать западную публику.

Очень часто в западной прессе цитируются такие фигуры, как Лавров, Медведев, Захарова, и у обывателя возникает такое ощущение, что угроза очень серьезна. Хотя если посмотреть на эти фигуры — чего стоят слова Лаврова, который лжет, лжет и еще раз лжет? Или Захаровой, которая занимается откровенным площадным хамством? Или Медведева, который ничегошеньки в российской политике в данный момент, по-видимому, не определяет?

Экономически, прямо скажем, Россия мало что может противопоставить. Хотя и пытается — настраивает страны Африки и Азии на борьбу с США.

Пойдет ли Москва на разрыв дипотношений? Не исключено.

И, конечно, существует опасность, которую по-прежнему нельзя отвергать — возможное решение может подстегнуть Россию к применению в том числе ядерного оружия. Мол, если нас считают террористами — значит, хотят уничтожить нас, наш режим (а Путин, мы помним, не разделяет свой режим и Россию), тогда «идем в последний бой» и «зачем такой мир, в котором нет России»…

Александр Фридман подчеркивает: и Беларусь может ожидать участь признания «страной-спонсором терроризма», но только в одном случае: если белорусские войска таки войдут на территорию Украины.

— И думаю, что в этом случае американцам это будет сделать гораздо легче, потому что какие-то ответные меры и последствия минимальны — я бы сказал, из всех, кто в этом списке находится, режим Лукашенко был бы самым слабым звеном.

— Если Беларусь не включат в список, как нам откликнется признание государством-террористом ближайшего союзника? Ведь страна и без того под санкциями…

— Тогда давление усилится еще больше за счет вторичных санкций, а желающих иметь дело с Беларусью как торговым партнером станет еще меньше.

— А что даст Украине внесение РФ в террористический список США? Не зря ведь об этом еще в марте просил Владимир Зеленский и Верховная Рада.

— Во-первых, это был бы очень мощный сигнал поддержки Украины и одновременно сильный удар по престижу России. Во-вторых, так или иначе задействуются экономические пункты новых санкций.

И в-третьих, страны, подчеркивающие свою нейтральность, как, например, Индия, Египет, Бразилия или ЮАР — когда они увидят, что страна попала в список спонсоров терроризма и любые контакты с Россией чреваты серьезными проблемами для собственной экономики, то задумаются, а стоит ли иметь дело с Россией.

В целом, резюмирует аналитик, решение о включении России в список стран-спонсоров терроризма не выглядит невозможным, хотя есть и немало «но».

Сейчас, например, администрация Байдена пытается договориться с РФ об обмене своих граждан Пола Уитта (приговорен в РФ к тюремному сроку за шпионаж) и баскетболистки Бриттни Грайнер (арестована за попытку контрабанды) на арестованного еще в 2008-м россиянина Виктора Бута, обвиненногов подготовке сговора для материальной поддержки терроризма. И если этот обмен состоится, то этот момент может повлиять на невключение России в список.

— Если Россию признать террористом, то как вы с ней будете вести диалог? А такая необходимость может возникнуть. По сравнению со всеми другими странами в списке Россия — тяжеловес, с которым приходится считаться, — резюмирует Александр Фридман.