Эйдельман: «Любое применение смертной казни — даже к террористам — делает общество более жестоким и диким»

— Идея понятна: совершен ужасный теракт, погибли люди, но мы только сильнее ощутим наше единство, — пишет Тамара Эйдельман. — Всё верно, но... как всегда есть несколько но.

Мы никогда не узнаем, сколько школьников и учителей посмотрели видео, на котором одному из задержанных отрезают ухо, и сколько — фото, где другого бьют током по гениталиям. Что еще важнее, мы не узнаем, как они к нему отнеслись. Могу предположить, что кто-то ужаснулся, а кто-то сказал: «Так он же террорист. Так ему и надо».

Я бы очень хотела знать соотношение этих реакций.

Ясно, что такие понятия, как презумпция невиновности или права ВСЕХ людей, включая преступников, — не самые популярные в нашей стране. Любые предложения о гуманизации системы наказаний в куда более человечные времена наталкивались на мудрые высказывания: «Они же преступники, пусть помучаются».

Этот теракт, как и любой другой (и не только в России), вызвал множество истерических разговоров о необходимости смертной казни. Так бывает и после терактов, и после поимки маньяка или раскрытия какого-то особо жестокого убийства. Потом люди успокаиваются.

Но сегодня в России маньяков отправляют воевать в Украину и жестокие убийства называют зачисткой. Путин только что помиловал двух членов банды Цапков — помните станицу Кущевскую? Они прямо из тюрьмы отправились воевать, а сейчас уже вернулись домой.

И я бы сегодня говорила не о единстве народов России, а о том, как пытаться предотвратить будущие теракты.

Скажут: «а вот этих расстрелять, желательно публично, чтоб другим неповадно было».

Сколько веков уже существует этот довод. И сколько раз он уже был опровергнут.

В странах, где существует смертная казнь, уровень тяжелых преступлений не уменьшается, а с отменой смертной казни он не возрастает. Это данные статистики.

Террористы-смертники, совершающие ужасающие преступления ради ценностей, которые для них важнее сотен жизней, уж конечно не побоятся рискнуть своей жизнью.

«Родные погибших должны получить удовлетворение». Бывает по-разному. Кто-то успокаивается. В США родственники жертв могут даже присутствовать при казни. А кто-то понимает, что его любимых эта смерть не вернет.

Несколько лет назад в Иране — стране не с самым мягким законодательством — мать убитого дала пощечину убийце сына перед виселицей — и тем самым по древнему обычаю спасла ему жизнь.

Люди могут впадать в ярость и желать смерти убийце. Даже Алёша Карамазов, услышав рассказ о генерале, травившем собаками мать и ребенка, сказал: «Расстрелять!».

И вот здесь должно начать действовать государство. Оно обязано приложить все усилия для обеспечения безопасности своих граждан. И дело не только в эффективности ловли преступников. Государство должно последовательно заниматься гуманизацией жизни общества — это тоже залог безопасности. Гуманизацией жизни в семье, в школе, в армии. И гуманизацией системы наказаний тоже.

Потому что любое применение смертной казни — даже к террористам — делает общество более жестоким и диким. А наше общество и без того не только больное, но и жестокое, и бездушное.

Уже приходят сообщения о том, как учителя «приказывают» ученикам относить цветы в память о погибших. Происходит то, что антрополог Александра Архипова назвала «Перехватом горя» — искренняя скорбь подменяется официальной, как это уже произошло с «Бессмертным полком». А все, к чему прикасается власть, становится фальшивым, как те белые крокусы, которые дети должны будут вырезать из бумаги, слушая обращение Путина.

Поэтому хватит кричать о смертной казни. Давайте говорить о том, как сделать нашу жизнь более человечной.