Джонни Депп «У меня ведь никогда не было дома»

В 43 года Джонни Депп снова бороздит моря в продолжении «Пиратов Карибского моря» и бьется за семейное счастье, с шумом решая квартирный вопрос в Калифорнии.

Актер Джонни Депп долгие годы проходил у кинообщественности и прочих заинтересованных лиц по разряду бунтаря без особых причин, психованного гения и секс-символа из модной в 1990-х контркультуры. Американский психопат индейских корней (ветвь чероки) чудил на съемках «Страха и ненависти в Лас-Вегасе» (1998) вместе с режиссером картины Гиллиамом, перекалывал тату Winona Forever («Вайнона навсегда!»), битую в честь любимой когда-то Вайноны Райдер, в Wino Forever («Да здравствует винный!») и дрался в гостиничных номерах с еще одной своей пассией — Кейт Мосс. Словом, годы напролет он активно искал себя — и не находил.

Потом, как и полагается бунтарям, он притих, слюбившись с француженкой Ванессой Паради и обзаведясь совместными детьми. Шестилетняя дочь Лили Роуз и четырехлетний сын Джек души не чают в любящем отце, а Ванесса в публичных разговорах признает его мужчиной своей жизни.

Их существование протекает между тремя пунктами — семейным гнездом во французском Сен-Тропе, калифорнийским имением Деппа на голливудских склонах и Багамами, где артист только что закончил сниматься для второй части «Пиратов Карибского моря» и где продолжает трудиться над третьей серией фильма. Одним словом, все выглядит прекрасно.

Но жизнь человека, который причинял физические страдания супермодели и колол себя иглой татуировщика, не может быть полной идиллии. И для Деппа настало время вспомнить о крутом нраве. А причиной вспышки ярости Джонни послужил вид из окна. Дело в том, что власти Золотого штата вознамерились построить на лос-анджелесском бульваре Сансет торгово-развлекательный комплекс, который перекроет Деппу и его семейству весь вид на Голливудские холмы. Депп, уже в ранге не просто буяна, но защитника семьи, поднял в местных газетах крик и объявил, что выходит со своим менеджером (и в то же время сестрой) Кристи Дембровски на тропу войны. Glamour разузнал у актера, отчего он суровый такой, а заодно поинтересовался, как вообще у него дела.

— Вас что-то не устраивает в вашей жизни, раз вы пошли на обострения, на ссору? И не столь важно, что послужило поводом.

— У меня все хорошо, даже слишком. Только, друзья, не надо трогать мой дом и все, что связано с ним! Пусть даже вид из окна. Это личное, и за это личное, между прочим, уплачены колоссальные деньги.

— А что вы имеете в виду, когда говорите, что у вас все «слишком хорошо»?

— Судите сами: я живу на курорте. Французская Ривьера — чем не курорт? Работаю на другом курорте, на Багамах, у меня любимая девочка, и есть кому продолжить род. Выходит идеал какой-то.

— Девочкой вы жену сейчас назвали?

— Естественно, Ванессу. Вы посмотрите на нее — кто скажет: «О, вот и супруга пошла»? Чистая девчонка.

— А детей как зовете?

— Дочь — по имени, а иногда и по имени-фамилии. Она заставила себя уважать, солидности в ней полным-полно (смеется). А сына — неандертальцем. Он, знаете ли, диковат. И мозгов там маловато (смеется).

— Вас в детстве, говорят, тоже не считали за умника.

— Я чувствовал себя отщепенцем с малых лет. И тогда же стал бунтовать. Да, это моя история, совершенно моя тема, и к ней я периодически возвращаюсь в своих фильмах.

— Не успокоились? До сих пор ощущаете дух противоречия?

— Меня, безусловно, занимают проблемы человека и общества — что оно признает нормальным и что ненормальным, я думаю о том, кто это решает и почему. И как потом эти установленные нормы навязываются людям. Очень ведь часто общественность объявляет кого-то чудаком: «Он какой-то не такой, со странностями, этот парень... чудной какой-то». А с чего вы все это взяли? Какое имеете право судить? И эти чудаковатые персонажи, которых я часто играю, дают мне возможность обороняться, отстаивать свою территорию, не позволять внешнему миру вывозить тебя в грязи, сохранить ту частичку детства, ребяческого чудачества, любопытства и увлеченности, которая свойственна человеку от рождения. Не позволяйте миру подмять вас под себя!

— Вам всегда было сложно вписаться в социум, соответствовать норме...

— Это началось еще со школы. Меня все происходящее, весь порядок вещей повергал в глубочайшее недоумение. Казалось, единственной задачей учителей было заставить нас долбить уроки, не задавая лишних вопросов. Но мне всегда хотелось спросить: «А почему именно так, а не по-другому?» Знаю, что доводил их своими вопросами до бешенства. Но это ведь вполне законное право — ставить все под сомнение. А потом еще вся эта отвратительная подростковая соревновательность — лучший игрок школы, королева бала. Чушь полная! Мне повезло — меня воспитали в иной системе ценностей и мне было наплевать на все эти титулы. Я думал про себя: «Главное — побыстрее с этим всем разделаться. Получить аттестат и быстрым шагом двигаться дальше».

— И все же что-то придало хаотичному потоку вашей жизни некое направление. Что было причиной? Супружество? Годы взяли свое?

— В первую очередь отцовство. Долгие годы я блуждал словно неприкаянный, меня мотало туда и сюда, и я совершенно не понимал, для чего живу, пока у меня не появились дети.

— Что же произошло?

— Их появление подтолкнуло меня на путь, который я так долго искал. Превратило меня в человека, которым я всегда хотел стать. Дети дали мне ощущение собственной силы и раскрыли глаза на мир. Раньше, например, меня дико бесил Голливуд со всеми этими дешевыми трюками и постоянными интригами, я приходил в бешенство. Но после рождения детей мне стало глубоко наплевать, мне открылся новый, совершенно другой мир. Вся моя жизнь — там, для них. Короче, когда ты первый раз смотришь на своего ребенка, ты понимаешь, что такое самоотдача, жизнь для других.

— А где ваш настоящий дом? В Калифорнии?

— Нет. Там наша семейная, так сказать, база отдыха, Франция — вот единственное место на земле, где мы с семьей ощущаем себя дома. Признаюсь, это необычное для меня ощущение — у меня ведь никогда не было дома. В детстве мы все время переезжали с места на место, бывало, мы сменяли по два города в месяц, потому что мой отец, а он был инженером-строителем, все время искал более выгодные заказы. Немудрено, что у меня не было чувства дома. Но для меня радость свободы заключается в другом — это прежде всего возможность проводить время с детьми, сидеть в саду моего собственного дома и заниматься чем заблагорассудится. Рисовать, слушать музыку, потягивать вино или играть в Барби с моей дочерью.

— Кто ваши дети? Американцы? Французы? Граждане мира?

— Моя дочь с детства говорит только по-французски. Нет, она, конечно, понимала, когда к ней обращались на английском, но отвечать не желала. Когда же мы переехали на время в Америку — у меня были там съемки, — через каких-то два месяца дочка свободно заговорила по-английски. Я был поражен! Они, да, пожалуй, как раз и есть «граждане мира».

— У вас появилась наколка «Джек». Почему нет «Лили Роуз»?

— Тут совмещение приятного с полезным. «Джека» я набил для съемок в «Пиратах Карибского моря». Моего героя-капитана зовут так же, как и моего сына. Удачно совпало. А героини Лили пока в кино нет (улыбается).

— Зачем, кстати, вам еще две серии простого, в сущности, коммерческого кино — «Пиратов»?

— Деньги семейному человеку не помешают, раз. И два — капитан Джек. Совершенно мой персонаж, озорник и гордец. И шутник. Вторая часть намного смешнее первой вышла. Не говорю уже о третьей, которую мы сейчас снимаем.

— Сколько же вам заплатили? Ходят слухи, что ваш гонорар составил тридцать миллионов.

— О?! Столько! Я ведь, честно, не помню точно. Знаю, большe десятки, но чтобы три... Это несколько меняет мои планы. Где мой ежедневник? Срочно позвонить менеджеру и финансовому консультанту (смеется).

— А правда, что вы из числа тех актеров, с кем счастлив работать любой режиссер?

— Бред. Тим Бертон (Депп отыграл у него в «Чарли и шоколадная фабрика», «Сонная лощина», «Эд Вуд», «Эдвард Руки-Ножницы». — Прим. Glamour), конечно, всегда рад, а насчет остальных совсем не уверен. Знаете, множество ребят считают меня суперстар, редким талантом — но примерно такое же количество па дух не переносит. Я же бывший алкаш и наркоман, я и послать могу, и перемыкает меня запросто. Плохой парень.

— И в семье шумите?

— Э, нет. Тут дело другое. Только любовь и нежность. Ванесса подтвердит.