Белорусский анекдот стал актуальным в России

Инаугурация президента в стране, где нет конкурентной борьбы политических идей и политических лидеров, превращается в пустой ритуал. В России она стала высшей точкой торжества политики путинской эпохи.

Понятно, что любая церемония вступления в должность – это ритуал, торжество формы над содержанием. Без таких ритуалов государство как форма существования людских масс немыслимо. И все-таки если речь идет о смене власти в демократической стране, у такой церемонии есть, по крайней мере, один серьезный содержательный момент: происходит фиксация победы одной политической личности над другими, одного набора идей и ценностей над другим набором идей и ценностей.

В России к власти пришел человек, который, по сути, не является победителем, ибо ни с кем не боролся. Его набор идей и ценностей неизвестен, как не был известен набор идей и ценностей президента Путина в момент его назначения преемником Бориса Ельцина. А потому ни политической элите, ни тем более рядовым избирателям (подданным двух величеств) совершенно не понятно, что произойдет потом, какими методами будет править следующий президент, какие ценности отстаивать.

Все его инаугурационные слова пока ни в чем не убеждают, как не убеждали и путинские. Потому что за этими словами не стоит ни личная политическая позиция человека, ни позиция партии, которую он мог бы представлять. Царь передает власть престолонаследнику, да еще и сам остается в непосредственной близости от дворца с ворохом полномочий первого министра и выстроенной под себя вертикалью власти.

Так что, в известном смысле, в России пока вообще не происходит смены власти. Она произойдет, когда из тандема Путин – Медведев на политической сцене останется кто-то один.

В странах с цивилизованным избирательным процессом ответ на вопрос «Кто вы, мистер Путин?» или «Кто вы, мистер Медведев?» дали бы сами выборы. В России президент как политическая фигура представляет исключительно себя, никаких реальных инструментов контроля за ним нет – ни парламента, ни гражданского общества, ни судебной власти.

Это и есть политические координаты царизма. В инаугурационной церемонии подчеркивался ее царский характер.

Зазвучавшая в ее финале кант-молитва «Славься, славься русский царь», взятая из финала оперы Михаила Глинки «Жизнь за царя», прямо указывает на характер происходящего. Почти сто лет «Славься…» был неофициальным гимном Романовых. Вполне вписывается в этот многодневный условно монархический ритуал парад 9 мая.

У нового правителя страны есть надсмотрщик, он же беспартийный лидер «Единой России», он же новый премьер-министр. Недаром народная молва сразу же после определения кандидатуры преемника прозвала Путина «старшим царем», а Медведева – «младшим».

Тут важны не только градация «старший – младший», но и слово «царь», а не «президент». Показательно, что в еще одной стране, где при республиканском строе глава государства является фактическим самодержцем, – Беларуси – родился анекдот, очень точно описывающий этот монархический режим в республиканской упаковке. Александр Лукашенко в этом анекдоте говорит: «Дорогие белорусы, я устал работать президентом. Коронация назначена на среду».

Четыре партии, от имени которых Дмитрий Медведев баллотировался, не просто не отстаивают никаких политических ценностей, две из них – Аграрная партия и «Гражданская сила» – даже не представлены в парламенте. И уж совершенно очевидно, что г-н Медведев не связан обязательством выполнять на посту президента партийную программу главной политической силы, поддержавшей его выдвижение – «Единой России». А уходящий в премьеры президент, он же «старший царь», возглавит эту партию по ее нижайшей просьбе, а не в результате внутрипартийных праймериз или как ключевая фигура и реальный лидер этой партии. Вдобавок Путин резонно не вступает в партию – «не царское это дело».

В такой политической конструкции даже партия, располагающая двумя третями мест в парламенте, не только не знает, какой будет внешняя и внутренняя политика победившего от ее имени кандидата в президенты завтра и послезавтра, но даже какой будет ее собственная судьба. Тем более не знает этого народ, который, можно не сомневаться, проголосовал бы как за Владимира Путина, если бы он в нарушение Конституции баллотировался на третий срок подряд, так и за любого назначенного им преемника – Иванова, Зубкова, да хоть Касьянова. Коронация-инаугурация Дмитрия Медведева превратилась в торжественный ритуал предельной пустоты и полной неизвестности.

«Коронованный» глава государства пока – по реальному влиянию и реальной власти – явно не царь и даже не президент. А по должности вроде как и президент, и царь.

Владимир Путин вроде бы уже не президент, но, по сути, пока еще царь. Нам пока только твердят, что ничего не изменится – и курс, содержание которого тоже не слишком известно народу (суть плана Путина, судя по социологическим опросам, не знает больше половины населения страны). А если ничего не изменится, то и ритуальная смена власти выглядит как пустая формальность.