Беседка
Сергей Кайко, Владимир Пирог, «Прессбол»

Анатолий Капский: «Я уже пару раз уходил под ледяную воду на несколько метров»

В последние годы «Прессбол» не слишком жалует «юбилейные» интервью, делая исключения только для совсем уж особых случаев. Анатолий Капский — аккурат тот самый, когда невозможно отказаться

Миллион-полтора

— Лихтарович, Бага, Алексиевич, Николич, Младенович, Глеб — список тех, кто покинул БАТЭ зимой. Не слишком толстую стружку снимаете?

— У каждого из ребят своя история. Димке Лихтаровичу когда-то нужно было заканчивать — это наше общее решение. Фила Младеновича я хотел сохранить. Предложили новый улучшенный контракт, но “Кельн” был настроен серьезно — не стали чинить препятствий. И, кстати, у Фила для начала неплохо получается.

Николич... Тоже хотели, чтобы остался. Но в последний день на меня через переводчика вышел президент “Хапоэля” — поговорили и решили вопрос. Кстати, суммы сделки, озвученные в прессе, не правдивы. 330 тысяч евро — это только часть, примерно таков лишь февральский транш: а потом будет мартовский и чуть позже еще остаток.

Алексиевичу мы предлагали контракт. Но, наверное, Илья решил попробовать что-то новое. Там вопрос не в деньгах, ему просто хочется играть. А у нас в опорной зоне большая конкуренция.

То же по Баге — хочется, чтобы Димка перезапустил карьеру. Ему, кстати, предлагали контракт в Беларуси — он отказался. Видимо, по той причине, что БАТЭ для него не просто бывшая команда.

— Глеб любопытно курсирует между Борисовым и Турцией.

— Сейчас был готов принять любое его решение. Все знают, что Саше нужны огромная мотивация, большой вызов. Чтобы был другой уровень, много болельщиков. За этим он и уехал снова в “Генчлербирлиги”. А потом, возможно, опять вернется домой.

— Полгода здесь, полгода там — хорошая схема.

— Маленький нюанс. К Лиге чемпионов ему нужно готовиться раньше. Для Глеба важна профилактика травм, физическая готовность. Тогда это будет Саша, которого все любят.

— За Младеновича действительно выручили полтора миллиона евро?

— Для начала надо помнить, что Филип приходил к нам свободным агентом. Заплатили только агентские и подъемные, заключили трехлетний контракт.

И, кстати, мало кто знает, что до августа 2014 года Младенович был у нас на испытательном сроке. В случае чего могли расстаться без всяких компенсаций со стороны клуба.

Теперь по трансферу в “Кельн”. Полтора миллиона, наверное, полный бюджет сделки, включая гонорары агентов и прочих посредников ФК “Кельн”. То есть БАТЭ заработал меньше полутора, но, конечно, больше миллиона.

— Почему держали парня на испытательном сроке?

— Забавно признаваться, но насчет Фила было много сомнений. Больше всего — у главного тренера. А надо понимать, что Александр Владимирович очень бережно относится к деньгам клуба. Поэтому подстраховались.

— Младенович — горячий темперамент. БАТЭ будет не хватать такого игрока?

— Там, где Фил, всегда фестиваль! И провокации. Любого мог зацепить: Капского, Ермаковича — кого угодно. Веселый, открытый, общительный. Появился в команде — через три дня уже со всеми дружил!

— Какие провокации себе позволял?

— Конфликтов у нас не было. Иногда, конечно, я мог его приложить так, что у него ком к горлу подкатывал. Но через день мирились — я его прощал, он меня.

Младенович же сумасшедший на поле! Если заведется... Вот в игре с “Минском” на “Камвольщике” пропустили — и Фила понесло. Еще до пропущенного гола начал высказывать претензии Сереге Чернику, наезжать на Мишку Гордейчука. И, кстати, совершенно не по делу. Ситуативно в момент пропущенного нами гола играл на фланге с Игорем Стасевичем — и перед ним руками размахивал. Прямо на поле возникла предконфликтная ситуация. К счастью, победили тогда.

А после игры Младенович многое понял... Не стану выносить сор из избы. Но скажу, например, что Стасевич с Филом вышли и поговорили с глазу на глаз. Без драк, безо всего такого, но очень жестко.

После того как команда покинула раздевалку, с Младеновичем остался только Николич. Насколько понимаю, Неманья ему высказал на своем языке, и Филу стало больно. А на следующий день он извинился перед всем коллективом. Вот такой он.

Я и сам сумасшедший. Могу наговорить чего угодно — потом извинюсь. Лучше так, чем стыдливо прятать глаза. То же самое и Филип.

В команде должны быть сумасшедшие. Кстати, думаю, в бундеслиге у Младеновича получится. У него везде получится: брось на необитаемый остров — и там выживет!

На хрен не нужен

— Объясните, почему в БАТЭ так и не перешел Милевский?

— Вели переговоры, но трансфера не случилось. Почему? Есть причины, о которых говорить не вправе.

Артем хороший футболист, и если у него получится в Румынии, только порадуемся. А так... Что касается его прошлого, то каждый человек имеет право на ошибки и какие-то слабости. Это тоже опыт, который нужно использовать для движения вперед.

Я не сторонник навешивания ярлыков. Не хочу вспоминать, кто и чего когда-то наговорил. Это были эмоции, за которые все и любят футбол.

— Кто в Борисове настаивал на приглашении Милевского?

— Это тренерская идея. Александр Ермакович общается со многими коллегами, в том числе и с Украины, наверняка были контакты и с Александром Хацкевичем. Так все и вызрело. А когда штаб озвучивает мне какую-то инициативу, я должен становиться слугой тренеров. Ну не сложилось в этот раз, по не зависящим от меня обстоятельствам, ничего не поделать.

И коль уж пошли вопросы по трансферным делам... Знаете, иногда читаю, слышу какие-то новости — Политевич окажется в БАТЭ, Удоджи... Потом тому же Сергею, которого очень уважаю как человека и футболиста, приходится отвечать на провокационные вопросы журналистов.

Скажу откровенно, никогда не интересовались Политевичем. По одной причине: он хороший защитник, но не наш игрок. Как и Бангура, кстати. На меня выходили в прошлом году, говорили с намеком: мол, Бангура хочет со мной пообщаться. Я ответил, что этот футболист не наш и разговаривать с ним не буду.

— “Наш” или “не наш”? Как определить?

— Комплексом качеств — не только игровых, но и психологических, ментальных. Нужно четко чувствовать, подойдет ли он коллективу, встроится ли в тактические схемы.

Мы, например, не против приобретения нападающего. Нам предлагают разные варианты. И, в частности, говорили про Бечирая. Вопросов нет — суперкачественный форвард. Но снова-таки — не наш. Однозначно.

— Удоджи тоже не ваш?

— Нет. Пошли разговоры, что Капский должен и может его забрать. Если вспомнить историю, еще в начале его карьеры в Беларуси Павел Баранов в эфире так восторгался Удоджи. И Коля Ходасевич в репортажах его неоднократно хвалил. Вот так и создается имидж футболиста.

Но, извините, все-таки считаю себя большим профессионалом, чем наши комментаторы. Удоджи — хороший, добротный полузащитник. Но БАТЭ на хрен не нужен — можете так и написать — футболист, который играет, когда хочет. И не важно, какая его фамилия.

Мне его ситуация в “Динамо” была непонятна. Не хочешь играть — найди себе другую команду.

Чтобы закрыть тему, этой зимой нам не был интересен ни один игрок минского “Динамо”. Того же Корзуна возьмем. Желаю удачи Никите в Киеве — здорово, что он перешел в такой сильный клуб. Но, считаю, в БАТЭ тоже есть сильные опорники. И Яблонский, например, ничуть не слабее Корзуна, а в некоторых компонентах сильнее.

— Еще о Милевском. Разговаривая с ним, держали в голове мысль, что этот футболист когда-то принял украинское гражданство?

— Мне и сегодня неприятно вспоминать те дни — на месте Милевского так не поступил бы. Я патриот, для меня никогда не будут родными ни Россия, ни Украина, ни Литва, ни Польша. Просто соседи, которых уважаю. При этом счастлив, что белорус.

С другой стороны — наверное, с возрастом приходит, — сейчас пытаюсь людей понять. Милевский посчитал возможным сменить гражданство и выступать за другую страну. Его решение — из-за этого он не должен быть врагом народа.

Миллион за Иванича

— Вы купили у сербской “Войводины” Иванича. Правда за миллион евро?

— Миллион — начальная сумма. В итоге трансфер может обойтись дороже. Если выйдем в группу Лиги чемпионов, будет доплата. Есть и другие условия.

— По белорусским меркам, миллион — заоблачные цифры...

— Я очень люблю футбол. И если загораюсь какой-то идеей, если чего-то сильно захочу — а цена вопроса не заставляет лезть в долги — это обязательно случится. Но при этом страшно не люблю, когда мне кого-то навязывают. Только убеждение!

Иванича мы знали и раньше. Его наш тренерский штаб увидел на одном из спаррингов “Войводины” в Белеке. И, конечно, в разговоре со мной о нем вспомнили.

Тогда я просто спросил у тренерского штаба: нравится футболист? В ответ: нравится! Хорошо, сбрасывайте мне всю “инстатовскую” информацию, анализ действий игрока — отсмотрим и будем принимать решение. Буквально через неделю после этого подписали контракт. Прямо в Турции, во время сбора.

На переговоры в расположение “Войводины” ездили большой делегацией. Во главе — Ермакович, переводчиком — Милунович. Мирко как увидел... Говорил потом: если на встречу со мной приезжает главный тренер, а не агенты и коммерсанты — это уже половина решения.

— Иванич не такой, как Младенович? Не сумасшедший?

— Абсолютно другой. Ермакович говорит: характер — что-то среднее между Лихтаровичем и Милуновичем. Очень воспитанный парень, скромный, даже застенчивый. Надо помочь ему раскрыться в этом плане. А на поле, думаю, проблем не будет. Там все сербы — воины.

— По потенциалу это новый лидер БАТЭ?

— Спрашивал у Ермаковича: ну, как выглядит? В ответ: на тренировках это просто... Настолько легко все делает, так с мячом работает...

“И еще, Анатольич, — это мне Саша говорит. — Когда внимательно стали смотреть, бросилось в глаза сходство с одним очень известным белорусским футболистом...” Только не спрашивайте у меня, с каким. Не имею права говорить. Такое сравнение надо заслужить. Но если что — это не Глеб.

— Это Белькевич. Мы тоже смотрели хайлайты в интернете.

— Не могу говорить ни да, ни нет. Без комментариев.

Великие “деятели”

— Что чувствуете, глядя на трансферную кампанию минского “Динамо”? Слабеет основной конкурент?

— Глупости. Считаю, у них есть качественные приобретения. Тот же Жуковский — за него говорит статистика, он и по жизни хороший парень.

А что уходят такие великие “деятели”, как Удоджи... Вот опять я к нему возвращаюсь. Просто вспомню, как он появился в Беларуси. “Динамо”, по-моему, с “Неманом” играло. Не то ничья, не то поражение. А Удоджи попал под одного защитника — жесткого мужика, такого чисто гродненского. Он два раза окучил легионера — думаю, умышленно, понимая психологию соперника. Ну и сник этот африканец.

Так что не надо жалеть о его потере. В “Динамо” будет достойная команда. В матчах с нами минчане будут умирать. И мы будем умирать. Все равно получатся мощные дерби.

— Почему-то кажется, что к происходящему сейчас в “Белшине” у вас не слишком теплое отношение.

— Ну, смотрите. Минское “Динамо” — история, почти уже вековая. БАТЭ — тоже история: в этом году нам 20 лет, хотя команда была и раньше. И эти 20 лет отмечены ярчайшими событиями.

Что такое история? Это свои принципы, воспитанники, люди, которые любовь к клубу проносят сквозь десятилетия. Берем “Неман”, Брест — везде своя идентичность, преемственность. В том числе и в Бобруйске. Но сейчас, такое ощущение, она нарушается.

Пришли люди, одних игроков и сотрудников убрали, других привели. С Сашей Шагойко как поступили... Уважаемый футболист, порядочный парень, когда-то при Юрии Иосифовиче Пунтусе мы рассматривали его кандидатуру для приглашения в БАТЭ. Нельзя так расставаться с такими футболистами — не вызвав на разговор, не поблагодарив. Значит, нет у команды души.

Сейчас снова скажут, что у Капского агентская фобия... С уважением отношусь к этому бизнесу, хотя считаю, что порядочных профессионалов среди агентов процентов десять. И “Белшина” сегодняшняя напоминает чисто агентский проект.

Впрочем, хотел бы ошибиться. Хорошо знаю директора шинного комбината Яковлева. Надеюсь, с его помощью в бобруйском клубе все будет нормально. В любом случае, деньги — это лучше, чем безденежье и прозябание.

Хотя опять же, знаете... Говорят, туда пришли спонсоры с миллионом. Вот БАТЭ — имя, достижения, Лига чемпионов. Наверное, это уже бренд. Но что-то к нам никто с миллионами не приходит.

Думаю, после моих слов у нас с “Белшиной” будут принципиальные матчи. Ну, пусть они меня удивят...

Часы, драка и красное пальто

— Как отпразднуете 20-летие клуба?

— Работаем над тем, чтобы в День города 1 июля в Борисове прошел мощный ветеранский матч. С одной стороны, естественно, выступит БАТЭ — под руководством Юрия Иосифовича Пунтуса и, наверное, Игоря Николаевича Криушенко. Думаю, Ермакович и Гончаренко, да и Юрий Алексеевич Пудышев захотят еще сыграть. С другой — один из европейских грандов, выигрывавший Кубок чемпионов и Лигу чемпионов. Мы уже близки к подписанию с ним контракта. Эта игра станет прощальной для Димы Лихтаровича.

Кроме футбола, планируем и другие мероприятия. Хотим сделать и концерт, и чествование ветеранов войны, организуем и оборудуем стилизованное кафе-музей на “Борисов-Арене”.

В общем, идей много. И праздник будет. Но раскрывать все секреты сейчас не стану, а то Наташа Марченко и ребята из департамента развития и пресс-службы меня накажут.

— Тройка ваших любимых футболистов БАТЭ за 20 лет?

— Тройку назвать невозможно — в ней не хватит места всем достойным. Кутузов, Лисовский, Ермакович, Леша Бага, Лихтарович, Федорович, Жевнов, Скрипченко, Глеб, Родионов, Филипенко... Коля Рындюк, с которым мы когда-то стартовали во второй лиге.

В БАТЭ за 20 лет играло много классных ребят. Лучших мы пригласим на ветеранский матч.

— Самое смешное воспоминание про Кутузова?

— Знаменитое красное пальто. Он приехал в нем из Милана. Я как увидел — открыл рот. Говорю: Лелик, ты что, ох...л? Что за “дольче габбаны”?

Еще вспоминаю, как в 1999-м праздновали первое чемпионство. Борисов, ресторан “Березина”, танцы-шманцы. Саня Лисовский уже с микрофоном — поет Кузьмина...

И тут вижу, в уголке два пацана. Воспитанники Юрия Антоновича Пышника. Лелик Кутузов и Гоча Гончаренко. Сидят и опрокидывают одну за другой. Закипело сразу у меня внутри, а потом гляжу — не пьянеют!

Подсел к ним, ведь по молодости мог и сам поднять. Подумал про себя: ну, РУОРовская школа. За умение пить и не пьянеть всегда мужиков уважал.

— Это искусство, конечно.

— Про Глебаню случай вспомню — как поехали Сашу продавать в “Штутгарт”. Шпилевский договорился, чтобы при этом рассмотрели и кандидатуру Славы. Хорошо отношусь и к Саше, и к Славе, и ко всей их семье. Честно говоря, не хотел отпускать Саню в Германию. Больших денег немцы не давали, но у агента Коли Шпилевского дар убеждения.

В общем, решили: едем на переговоры. Собрались, прибыли в аэропорт, ходим по магазинам “дьюти-фри”. И смотрю я на Сашку... А он худющий-худющий, Пудышев его тогда Неформалом называл.

Думаю, перед немцами надо все-таки солидно выглядеть. Говорю: Саня, давай мы тебе хоть часы красивые купим. Выбрали “Тиссот” или что-то в этом роде. Недорогие, с кварцевым механизмом, но эффектные.

Прилетели в Штутгарт, заселились в отель. Номера рядом, в одном я, в другом — братья. Только-только зашел к себе, слышу за стенкой — бах! бах! Мебель летает, крики — драка идет!

Я мигом туда. Открывает Саня — обиженный, грустный. В комнате все перевернуто. И в центре восседает довольный Слава, как Евгений Леонов в “Джентльменах удачи”. С новыми часами на руке.

— Отжал.

— Отобрал, да. Славка был лидером, хотя моложе на два года. Они не будут на меня обижаться за эти слова. Вы не представляете, как Саша любит брата. Все для него готов сделать.

Они потом и в Штутгарте весело жили. Я бывал в их квартире. Обстановка волшебная. Грубо говоря, трусы могли на люстре висеть.

— У Глеба новая женщина. Вы знакомы?

— Со Светой? И я, и супруга моя. Пять минут пообщались — возникло ощущение, будто знаем друг друга всю жизнь. Умная, взрослая женщина, ребенок у нее уже большой, воспитана в хорошей семье, жила в достатке, но не избалована...

Молюсь, чтобы у Саши с ней все получилось. Чтобы деток дождались. Великолепная пара. Саня хоть узнал наконец, что такое завтрак. Домашний, как у мамы, а не рестораны эти.

Надеюсь, Глеб на меня не обидится, но, уверен, ему нужен рядом человек не тусовочный. Света красивая, но при этом — хозяйка. Она не для глянца — она настоящая.

“Присесть” в Башкирии

— Если у вас бывает ностальгия, то в какое время она возвращает?

— В детство и молодость, когда были живы папа, дядя, дед, бабушка — все, кто сделал из меня человека. Вырос в обычной сельской семье, где ничего не давалось просто. Жили в своем деревянном доме, построенном папой. Потом родители переехали в Борисовский район и жили в предоставленной колхозом квартире. Но свой дом всегда роднее. Решили построить опять деревянный. Работали всем миром: помню, когда выкладывали печь, мы с сестрой босиком топтали глину. А сколько земли перерыли, и не скажешь! И мхом венцы сруба подбивали, и еще много чего. Весело!

— Делать бизнес в “лихие” девяностые — тоже “весело”?

— Были очень большие риски. А когда что-то получалось, сразу находилось много желающих претендовать на твои блага.

Начинали в Борисове на улице Герцена в деревянном бараке, гордо именовавшимся офисом межотраслевого предприятия “Полымя”, сидели на головах друг у друга. Нелегкое, но полезное время. Тогда научился постоять за себя. И понял, что говорить всегда надо прямо, а не двусмысленно. Расплывчатые речи могут привести к большим проблемам.

Кстати, мне ничего не падало с неба: на халяву не прижил ни одной квартиры. И когда уже из Минска опять уехал работать в Борисов — на БАТЭ, от завода ничего не получал.

Помню, трудился на танково-ремонтном — и долго надеялся на жилье. Но наше предприятие было в системе главного бронетанкового управления Министерства обороны СССР, а Беларусь — неплохое место для службы. Молодые ребята заканчивали военное училище, приезжали из Москвы и прочих городов. Условно говоря, сыновьям командиров из ГБТУ сразу квартиры, а ты спрашиваешь — тебе отвечают: ай, подожди, ты местный, родители недалеко живут, еще успеешь...

Ждал я, ждал, а потом плюнул на все. Как говорят у нас в деревне, “сабраў лахi пад пахi” — и пошел вкалывать на себя. Очень много из заработанного отдавал на команду — иногда из-за этого имел конфликты с партнерами. Но кто мог тогда представить, что мы на ровном месте создадим клуб, который будет играть с “Барселоной”, “Баварией”, “Реалом”, “Ювентусом”, “Миланом”?

Я не жалею ни о чем. Наверное, мог быть гораздо богаче, если бы в 90-х и начале “нулевых” — до того, как начали получать какую-то помощь от государства и завода БАТЭ — мы конвертировали все в личную выгоду. Но так не сделали, и шаг за шагом создавали клуб. Нигде не крысятничали, поэтому что-то и получилось.

А оценивать все сделанное уже моим внукам. Думаю, им не будет стыдно за деда.

— Когда-то у вас была барсетка. А малиновый пиджак?

— Пожалуй, тоже был. И большой телефон, который в карман не положишь — “Бенефон” назывался. Таскал его в барсетке. А толстых цепей никогда не носил — как и часов. Правда, сейчас вот появились — Гончаренко, уже когда работал в “Кубани”, подарил на один из праздников.

— Газовый пистолет?

— Конечно, был. Но пугать им, к счастью, никого не приходилось.

— Понятия 90-х были жесткими: рэкет, наезды, разборки... В какой мере вы с этим сталкивались?

— Да сталкивались...

Как-то с приятелем Юрой Заиченко и моим двоюродным братом Петей Альшевским, который был первым директором ФК БАТЭ, попали в историю. Я — замдиректора “Полымя”, Альшевский “дембельнулся” из армии в Германии, Заиченко — из части особого назначения в Нахичевани, как раз во время конфликтов, которые тогда там происходили.

Короче, отгрузили мы товар на 100 тысяч долларов — по тем временам бешеная сумма — и в итоге все пропало. Вычислили “чудака” вместе с товаром аж в Стерлитамаке — и сразу рванули туда на моей “Хёндай Лантре”.

Быстро собрались, оделись легко, а было начало ноября. Только Альшевский в дубленке и сапогах на меху, из Германии привез: так, для форсу — погода-то была теплая. Потом завидовали ему: приехали, а там минус двадцать пять! Но это не самое страшное.

Как человек военный, кто-то из них сказал: мало ли что? Допустим, деньги вернем, а вдруг у нас их будут обратно отнимать? И взял с собой две наступательные гранаты РГД-5. А в поролонах на сиденьях есть специальные отверстия для амортизации. Ну и запихнули их туда, под чехлы, чтобы не было видно.

Башкирия начала 90-х — это передел бизнеса: заводы, нефтяные месторождения, химпром... И вот нас останавливают на блокпосту. Они там были сплошь и рядом. Руки за голову, ноги на ширине плеч! А с виду мы на бандитов похожи ну сто процентов: крепкие молодые хлопцы, “прикинуты” кто во что горазд...

В общем, пока один нас шмонал, второй полез обыскивать машину. Ну, думаю, п...ц: “присесть” в Башкирии я не собирался! Как не нащупали эти гранаты, не знаю...

Потом уже ближе к дому мы их выбросили: взрыватели отдельно, гранаты — отдельно. Благо назад возвращались спокойно: денег там уже не было, но товара осталось больше половины. Его и забрали — ехали вместе со всеми фурами.

— А с тем человеком что сделали?

— Не нашли. А он и не хотел, чтобы мы его нашли. Его партнеры отдали нам товар.

Вообще вся моя молодость прошла в дороге. В Стерлитамак как несся ночью? Двести “не вынимая” — ни камер слежения, ни гаишников... Ездил быстро — исколесил на машине весь Союз. От Бреста до Сибири, от Одессы до Кольского полуострова.

Я не был бандюгой — был предпринимателем. А начинал в ассоциации ветеранов войны Афганистана. Сам там не служил — работать позвали друзья, которые прошли Афган. Но скажу так: мы имели хорошие отношения и с теми ребятами, про которых вы спрашиваете.

Хотя время, конечно, взбалмошное: оружие попадало и в руки идиотов, поэтому надо было держать ухо востро. Но еще раз говорю: те годы насколько сумасшедшие, настолько и интересные.

Наглец высшей категории

— Когда у БАТЭ не было даже высшей лиги, какими аргументами руководствовались, убеждая не только своих компаньонов, но и мэрию, предприятия?

— Руководство БАТЭ — и в частности его директор Николай Бусел — само инициировало процесс возрождения команды. Конечно, потом были предложения оставить ее заводской, где футболисты числились бы в цехах. Но я сказал: мы серьезно влезли в это дело, и оно требует значительных средств — надо развиваться профессионально. У многих это не вызвало энтузиазма.

И когда в конце 90-х мы завоевали серебро, а потом впервые стали чемпионами, мне пришлось принимать решения о судьбе клуба. Кругом говорили: у вас большие аппетиты, поэтому помочь не можем. Благо удавалось что-то зарабатывать. Хотя, повторюсь, возникали конфликты с тогдашними партнерами уже по фирме “Сталкер”, из которой впоследствии ушел. Хотя еще до этого у нас было недопонимание в бизнесе — я к тому, что мы были не лучше других.

Просто ФК БАТЭ для меня как любимое дитя — не считал, что трачу деньги впустую. Да, ушел из “Полымя” с большими выплатами как учредитель — и вложил эти деньги в “Сталкер” в 1996 году, принес туда идеи. Но в один прекрасный день партнеры сказали: давай так. Клуб — это актив. Забирай его себе, а весь бизнес и деньги компании остаются нам...

Для принятия решения — бессонная ночь. В итоге поговорил с Пунтусом и поехал искать, у кого бы одолжить денег на клуб, которые потом можно отработать. Впрочем, уже на следующий день один из моих товарищей по “Сталкеру” пришел и сказал: прости, что-то не то мы делаем — и встал на мою сторону...

Нормальные ребята там работали — врагами мы не остались. Просто футбол не может нравиться всем. Далеко не каждому по душе, если один чудак тянет деньги в футбол из бизнеса, который приносит доход. Но ведь я оказался прав: рядом со мной они уже не пережили эмоций, которые испытывал с Захарченко — особенно с 2008 года.Кстати, Саша сам играл в БАТЭ, а устроился в “Сталкер” простым менеджером — он не был одним из учредителей.

При этом добавлю, что всю западную трибуну на месте тех руин, которые там были, и поле с искусственным поливом на городском стадионе сделал “Сталкер”. А подрядчиком строительства пресс- и VIP-ложи был “Трайпл”: договаривался на этот счет с Юрием Санычем Чижом, когда он еще не пришел в “Динамо”.

— Были времена.

— Это да: футболисту могли привезти домой пакет денег — и забрать его к себе. Всего хватало...

Когда мы продавали Кутузова в “Милан”, грубо говоря, можно было что-то “завернуть”. Но написали прошение на имя главы государства — и нас освободили от налогов. Партнеры спрашивали: а где наши миллионы за Кутузова? Отвечаю: а уже никак — они не наши... Это правда. Не себе же их брал — оставлял все для футбола.

По большому счету, сегодня и в Беларуси можно иметь огромные деньги. Но для меня гораздо дороже контакты с великими футбольными руководителями. Глеб переходил в “Штутгарт” — там был Ферстер. В “Байере” — Феллер, в “Баварии” — Румменигге и Хёнесс, в “Бенфике” — Эйсебио. А в “Милане” — Галлиани, которого считаю своим футбольным учителем.

— В каком смысле?

— В “Милане” перед нами открыли все двери. Могли получить любые знания, плюс появился определенный уровень связей.

Кто-то подумает: ой, Капский знает того, этого — тусовка. Для клуба такие отношения несут сугубо практические выгоды. Мы многое сделали не потому, что лучше других. Просто была возможность учиться у великих.

Кстати, это наша страшная проблема: стесняемся признаться в невежестве, что и становится преградой обучению. А мы не боялись говорить, что ни в чем не разбираемся. Покажите — хотим быть лучше! Подкинула судьба игры с “Вильярреалом” Пеллегрини, и мы те контакты использовали на все сто — даже в части последующего приглашения специалистов.

А сначала туда поехал Гончаренко. Любой другой на его месте не получил бы такого багажа. Но Виктор Михайлович — наглец высшей категории! Задавал все интересовавшие его вопросы, которые другой — из глупой боязни показаться “деревней” — не задал бы.

А когда они побывали всем штабом на стажировке у еще “ромовского” Спаллетти? Лучано неделю их чуть не за руку водил и объяснял все до мельчайших нюансов! А мы тогда даже не понимали, почему футболисты прикрывают рот при разговоре с партнерами во время матча...

В последний день снова отправились на тренировку “Ромы”. Спаллетти знал, что белорусы уже уезжают, и пригласил поужинать в свой любимый ресторан. Принесли счет — Гончаренко хотел его оплатить. Лучано возмутился: вы мои гости! Очень простой мужик — уже в России Гончаренко и Спаллетти через Юру Жевнова друг другу потом подарки посылали.

А в Риме Витя спросил: приехали к вам из Беларуси, вы нас не знали — почему пустили в свою кухню? А Спаллетти еще тот шутник. Ответил: Виктор, уж больно у тебя глаза честные и открытое лицо — этим и понравился! Все и покатились со смеху.

Хотя это правда: когда Гончаренко начинал тренировать, он был гипероткрытым. Пока ему не ткнули “ножом”, а потом еще и расковыряли рану, после чего он набрал шаблонов для пресс-конференций.

— Его истории расставаний с “Кубанью” и “Уралом” долго муссировались...

— После ухода из “Кубани” Гончаренко одним из первых со словами поддержки позвонил Курбан Бердыев. Бекиевич — фигура! И Серега Овчинников набрал, и Юрий Палыч Семин, и Андре Виллаш-Боаш. Аленичев поддержал. А Слуцкий? Поддержка была колоссальной.

— С “Уралом” и так все понятно?

— Можно кое-что и добавить. Стал бы Виктор заявлять все открыто, и чем бы это кончилось? Судом и позором, потому что такие дела доказать сложно.

Да и уход уходу рознь. Вот Скрипченко в последнем сезоне, когда помогал Гончаренко, уже был не с командой — Вадим грезил переходом в другой клуб главным тренером. И сам недавно признал, что, работая в штабе БАТЭ, встречался с Чижом. Как это понимать? Хотя мы все простим и Скрипа тоже пригласим на прощальный матч Димы Лихтаровича.

Вон Криушенко уходил от нас со скандалом. Ну ничего — общаемся. Хотя прошлой осенью я ему многое высказал. Просто он как-то сказал ребятам в “Торпедо”: вы тренируетесь, корячитесь, а есть информация, что БАТЭ с “Минском” распишут ничью. Жодинцы тогда грезили третьим местом. Позвонил ему: ты что, меня не знаешь? Знаешь же как облупленного! Криушенко извинился: был не прав. И сразу: но в прошлом году вы же “шахте” сдали... Вы можете представить, что Поляков что-то кому-то сдает? К сожалению, у наших тренеров иногда бывают такие фобии.

Толя, бей их! И Будаев попер...

— Вы не раз возвращали в БАТЭ Пудышева. Самый веселый рассказ о нем?

— Играли в 2001 году с тбилисским “Динамо” — еще в Кубке УЕФА. А Юрия Алексеевича в Грузии отлично помнили по выступлениям в минском “Динамо”. Радушные хозяева затащили нас в душевный винный погребок. Ушли после часа ночи — Пудышев остался.

Через некоторое время Пунтус посылает Саню Зубковского глянуть, куда Алексеич пропал. И вот возвращается Зубик один — с обескураженным лицом. Пунтус ему: “Где Пудик? Что он сказал?” Он сказал: “Передай твой король мой пламенный привет!”

Так и остался Алексеич в погребке. А вышел оттуда аккурат к отъезду на матч. Причем не с пустыми руками, а с мешком, в котором около сотни лавашей. Иосифович за голову схватился: Алексеич, куда тебе столько? А в итоге пригодились — после игры команда все разгребла, ничего не осталось.

— Страшные истории в БАТЭ были?

— Могли всей командой не вернуться из Гюмри, когда играли с “Шираком”. Очень жарко, разреженный воздух — и полный ТУ-134. Вы же представляете, что оттуда везут? Экипаж, делегация — да все! — затарили самолет по полной программе: абрикосы и лучший армянский коньяк, который стоил копейки.

Короче, оторвались в самом конце взлетной полосы. Девочка-стюардесса сидела вся белая и крестилась. А мы даже ничего не сообразили — только Владимир Саныч Алейников понял. Ну все нормально — вернулись же!

— Чья судьба из бывших игроков БАТЭ самая драматичная?

— Будаева. Всегда относились друг к другу с большим уважением. И когда в Солигорске случилась его смерть из-за тяжких телесных повреждений, для нас это была трагедия...

Помню, играем на сборе с израильской командой. Они крикливые, наглые, а у нас ничего не получается. Будаева же всегда надо одергивать, чтобы держал себя в руках: “Толя, аккуратно! Толя, не надо!” А тут Пунтус крикнул с бровки: “Толя, бей их!” И Будаев попер. Эти бедняги не знали, куда отступать.

— Главный кризисный момент за годы руководства клубом?

— Сейчас сложная ситуация в экономике, и многие начинают плыть по течению. А руководитель не имеет права отдавать все на откуп судьбе.

У меня бывали моменты, когда хотелось все бросить — и даже казалось, что наступала паника. Но, оставаясь наедине с собой, всегда говорил: стоп — успокойся!

Тяжело было, когда Юрий Иосифович ушел в МТЗ-РИПО — и вместе с ним много игроков. Криушенко начинал все сначала: мы заняли только пятое место, но и это надо было пройти.

Никогда нельзя складывать весла, терять самообладание и веру. Человек может выдержать все.

Я сам мог навсегда остаться в Турции. По-моему, в 2006 году — в выходной после моего дня рождения — повезли команду на рыбалку и шашлык на берегу горного озера. Температура воды около ноля. А я сел на водный мотоцикл и вперед — без жилета и предохранителя на руке: он нужен, чтобы мотоцикл не поехал дальше, если упадешь.

В общем, заложил вираж — и меня выбросило из седла. Поначалу пытался плыть, но быстро свело все мышцы. Да и одежда тяжелая — кашемировый свитер, куртка “Аляска”...

Держался только на руках и уже пару раз уходил под воду на несколько метров. А когда вот так “булькал”, Криушенко прямо с берега, сняв вещи, прыгнул и поплыл ко мне в ледяной воде. Не знали ведь, как спасать — никаких средств под рукой. Нашли какой-то катамаран — и, как на велосипеде, доплыли до меня чуть раньше Игоря, которого тоже подобрали на борт. Я уже почти сознание потерял. А это было в ста метрах от берега. Тогда Криушенко поступил как мужик — рискуя жизнью, бросился меня спасать.

После того как меня вытащили на берег, я отключился где-то на полчаса, а потом проснулся, как будто бы проспал сутки — все-таки насколько большие резервы скрыты в человеческом организме.

Самогон, огурчик, грузди

— Как будете праздновать юбилей?

— Как обычно — с командой в Турции. Никакого шика — просто товарищеский ужин в одном из рыбных ресторанов Антальи. Близкие друзья готовят мне сюрприз. Собираются нагрянуть прямо на день рождения. Но скажу по секрету, что об этом уже знаю.

Еще друг молодости Боря из Канады прилетит. Знаете, что удумал? Сделал канадские номера на машине — “ФК БАТЭ”, там так можно. Классный парень. Когда уезжал в 1998-м, я плакал.

А дома родней соберемся потом — в заведении с национальным колоритом и нормальным сельхознапитком, который закусим бочковым огурцом и соленым груздем. Ну и всяких белорусских деликатесов попробуем.

— Вы же рано женились?

— В 21 год. И надеемся, у нас еще не пройдена даже первая половина совместной жизни.

Вот не хотел говорить про болячки, но придется — думаю, моя Алла за это простит. Всего в двадцать лет вступил в тяжелейшую битву с онкологией. Кстати, у меня и тогда было много друзей. Но что оказалось? Одно дело, когда ты здоров, когда частый гость в компаниях и на различных мероприятиях. И совсем другое, когда долгие месяцы лежишь в больнице — с серьезнейшими проблемами со здоровьем.

Победить в смертельной схватке помогли родители, сестра и Алла. Наверное, именно преодоление тех испытаний резко добавило нам взрослости. После всего этого и решили пожениться.

Оцените статью

1 2 3 4 5

Средний балл 0(0)