Александр Васильев: «В Беларуси бесится злой Лукашенко»

Питерская группа «Сплин» — одна из наиболее успешных команд в жанре гитарного рока, и при этом она не слишком озабочена собственной «раскруткой». Сомнений в том, что в сад «Эрмитаж», где в ближайшую пятницу «Сплин» покажет свою новую программу, придет много публики, практически нет. Лидер группы Александр ВАСИЛЬЕВ накануне премьеры поделился с «Новыми Известиями» своими соображениями о шоу-бизнесе по-российски.

— Александр, многие выходцы из Питера делают сегодня большие успехи в государственной карьере, в бизнесе. А питерские музыканты не получают ли каких-то преимуществ на этой волне?

— Да, про выходцев из Питера я вижу, наблюдаю: у меня есть телевизор. Самое главное преимущество питерских музыкантов в том, что они родились в Питере. И в этом уже преимущество, если повезло там родиться. Ты там варишься отчасти в русском, а отчасти в западноевропейском соку.

— А как вы относитесь к идее государственной опеке рок-музыки? Время от времени звучат идеи, что о ней надо заботиться…

— Пусть заботится, молодец, государство! Но вот о нас не заботится никто, кроме нас самих. Мы не захотели висеть у него на шее.

— А у «Сплина» есть такая возможность?

— Конечно. Возможность всегда есть. Но мы ею не пользуемся, живем только за счет собственных песен. И ура! Я счастлив, потому что не должен никому и ничего.

— На последнем альбоме у вас есть песня «Урок географии», которая построена по принципу «о каждой стране по строчке». Одна из строчек звучит так: «В Беларуси бесится злой Лукашенко». У вас, очевидно, начались проблемы в Беларуси?

— Они не начались, потому что, когда я написал эту строчку, понял, что в Беларусь мы никогда больше не поедем. К сожалению, мы отрубаем от себя маленький кусок мира и в ближайшие годы вряд ли там появимся. Хотя предложения оттуда идут постоянно: нас зовут в Минск, Брест, Гомель.

— «Сплин» — довольно свободолюбивая группа. Но были моменты, когда вы отказывались от каких-то слов или песен только потому, что могли быть какие-то проблемы?

— Я такого не припомню. У меня даже матерные песни берут на радио, и они там первые строчки занимают. В чем моя свобода? Живу и живу — ничто меня не тяготит.

— А ваш новый имидж — борода — это…

— Да это не новый имидж, мне просто лень бриться.

— То есть это форма протеста против бритвы?

— (Смеется.) Точно! Долой лезвия!

— Неужели не вступите даже в общество защиты животных или помощи бедным?

— Ко мне на дачу приходит бездомный кот, и я его подкармливаю. Вот помощь бездомным животным. В общество вступать для этого не надо. Просто даешь коту пищу — и коту хорошо, и тебе неплохо.

— А смотрите, как солист U2 Боно закатывает социальные акции!

— Боно — пижон и позер. Он все время хочет быть на виду за счет чего угодно. За счет бездомных людей, за счет денег правительств. Тут сфотографируется с Бушем, там с Блэром. И обязательно надо это отпиарить, чтобы в прессе все появилось: вот я, а вот Блэр. Мне такой путь вообще не интересен.

— В России таких людей не меньше. Самое интересное, что «Сплин», в отличие от них, не делает совсем ничего для собственной раскрутки. Почему?

— Потому что я надеюсь только на собственный материал. Если у нас будет сильный материал, у нас будет все. Не нужно ни отращивать бороду, ни сбривать ее — достаточно поставить песню, и все купят пластинку, из числа тех, кому это надо.

— Многие музыканты перебрались из Питера и других городов в Москву, поскольку здесь больше работы. Вы продолжаете жить в Петербурге…

— У меня есть определенный снобизм по поводу Петербурга, есть ощущение, что Москва — это деревня за соседним холмом. Перенаселенная, с грязным воздухом. А в Питере все-таки есть море, и мне там больше нравится.

— Чем, по ощущениям бродячего артиста, живет страна?

— Люди стараются денег заработать, выбраться наверх. Может быть, впервые в истории люди из провинции ощутили, что из нее можно выбраться, поняли, что самолет в Москву летает два раза в неделю. У них появились шансы что-то увидеть и изменить жизнь. В этом есть какой-то позитив, надежда. С кем ни поговоришь… Особенно самые смелые девчонки, которые подходят, знакомятся. И через пару фраз выясняется, что ей 19 лет, но она уже восемь раз побывала в Москве, два раза слетала в Турцию и вообще она вся крутая и чувствует себя уверенно. От этого очень хорошее впечатление.

— Кстати, вот некоторые рок-музыканты появлялись на «Фабрике звезд» в роли гостей. Вас звали?

— Нет.

— А пошли бы?

— Нет, поэтому они и не звали. Даже если бы это была рок-фабрика, я не пошел бы. Это скучно. Талант — это сорняк, его не надо ни поливать, ни окучивать, ни удобрять. Он вырастет сам и еще погубит вокруг все то, что ему мешает.