Шрайбман: У режима Лукашенко одна траектория – вниз

–  В первую очередь, потому что государству нужны ресурсы, чтобы так существовать, – рассуждает Артем Шрайбман в интервью Каналу здравого смысла. – Диктатура, к которой мы 7-мильными шагами двигаемся, требует больших средств. Ее может себе позволить на большой дистанции богатая страна. Единственный белорусский ресурс – это Россия. И у нее я не вижу желания бесконечно спонсировать Лукашенко.

Политолог отмечает, что дальше возникает вопрос, как долго белорусский правитель сможет продавать то, что происходит в Беларуси, как прогресс:

– Потому что Россия требует от него некого политического процесса – транзита власти, конституционной реформы. Чем больше происходит репрессий, чем дальше мы уходим от национального диалога, тем сложнее это презентовать как диалог. И скоро ему перестанут верить в Кремле (ему и так там не верят), не будут понимать, на что дают деньги.

Артем Шрайбман не думает, что протесты закончены. По его мнению, общество живет в таком состоянии, что любая новая искра зажжет протесты опять.

– Будь то Всебелорусское собрание, которое, судя по всему, будет просто косметическим шагом (не произойдет коренной трансформации системы), референдум, если он будет по новой Конституции, выборы после этого… Все это будет триггерами новых протестов, – поясняет эксперт. – А протесты означают репрессии, а репрессии – это внимание мировой прессы, в том числе российский. И полное понимание, что диалога не происходит, и все остается, как на пороховой бочке.

Аналитик считает, что это не та ситуация, в которую Россия готова бесконечно давать деньги, поскольку чем больше ты даешь в данном случае, тем больше шансов, что обратно их не заберешь:

– Если бы Лукашенко смог показать России, что все успокоил навсегда, то, думаю, Россия бы приняла это: просто потому что ей сейчас не до этого. Но Лукашенко неспособен это сделать, здесь его загвоздка. Он может думать, что успокоил общество, но любое сколь серьезное социологическое исследование или если подождать несколько месяцев, покажет, что он не прав.

Шрайбман отмечает, что есть и внутренние проблемы.

– Лукашенко может как лидер жить без позитивной повестки в стране – он так живет много лет. Но способно ли правительство постоянно существовать в режиме экономического падения и не генерировать роста, и постоянного оттока капитала, эмиграции трудовых ресурсов и утечки мозгов?

Новые санкции, которые будут накапливаться, против, в том числе «кошельков власти», – готовы ли они постоянно жить с ощущением, что может завтра будут наложены санкции?

Это все создает стресс и нервы, которые подталкивают власти к ошибочным метаниям, решениям, которые усугубляют ее положение.

Эксперт напоминает, что значительная часть общества не признает эту власть легитимной, в связи с чем та себя чувствует, как на пороховой бочке.

– Это не самая комфортная ситуация, – продолжает политолог. – Плюс начинаются новые вызовы. Ситуация, в которой мы оказались, это засилие силовиков. Рано или поздно они начнут требовать больше – финансовых преференций, подконтрольных бизнесов, политический голос пропорционально своему влиянию, контроля секторов экономики… На бытовом уровне какие-то мелкие силовики начнут позволять себе беспредел. А наказать их нельзя – они ведь помогли. И это все дестабилизирует систему изнутри, потому что гражданские чиновники почувствуют себя ущемленными.

И ты уже не можешь этого джина запихнуть обратно в бутылку.    

Даже уже абстрагируясь от протестов, которые вернутся и увеличатся снова, система вышла от своего предыдущего баланса. И существовать в отсутствие денег она без метаморфоз не может.

По мнению Артема Шрайбмана, мы движемся в сторону, когда Лукашенко все больше и больше полагается на приятные новости:

– Это проблема старения или политического бронзовения, но она проявляется у любых политиков на третьем десятке политической карьеры. Это катастрофически опасно для стран, которые эти люди возглавляют.

Но рано или поздно это происходит, и дальше надежда на людей вокруг него, и что их однажды станет критическая масса, которая скажет: «Александр Григорьевич, вы и ваши два-три абсолютно лояльных советника – ведете страну в никуда». Так или иначе подобные режимы заканчивали, когда критическая масса людей системы понимала, что все, мы должны что-то делать.

Политолог также поясняют роль и важность протестов:

– Протест, каким бы он ни казался бесперспективным, несоизмеримо слабым по сравнению с дубинками, выполняет важную политическую функцию. Постольку поскольку он продолжается – держит власть в стрессе. Стресс – идеальная почва для ошибок.

Протест, даже не претендуя на свержение власти здесь и сейчас, он каждый день ставит эти подножки, ловушки, через которые власть иногда перескакивает, а иногда наступает. И поэтому думать, что протест бессмысленнен, – это неверно. Ретроспективно, задним умом мы всегда понимаем, почему все это было важно. Сейчас ты думаешь: ну блин, это бесполезно, хождения эти ни к чему не приводят. А потом будет видно, что именно они ко всему привели.

И в книжках истории Беларуси напишут, что именно события 20-го года сократили срок власти Лукашенко в несколько раз. Это мы уже точно знаем.

Повторюсь, 20-й год и все те ошибки, которые допустил Лукашенко, они не только сократили его время на посту. Самое главное, что они лишили его возможности вписаться в белорусскую историю, как тому же Назарбаеву, как отцу нации. Лукашенко лишил себя памятника.